Северянин

Тогда трудно было дышать, а ночью плевок замерзал на лету, и одышка мучила даже молодых. Люди сидели по домам вместе со скотом, и чтобы далеко не ходить, растаскивали на дрова второстепенные постройки. Родственники рассказывали, что дальше на север померзли все посевы, погибла половина скота и многие люди замерзали в своих домах насмерть. Вот это была зима, а здесь, на Островах… Разве это зима? Так, легкие заморозки. Викингу даже нравилось дразнить местных крестьян, рано поутру, в самый холод выбираясь во двор по пояс голым и обливаясь водой. Это бодрило.

— Как тебе наши зимы? — спросила Маха, ладонью зачерпывая из источника воду.

— Тепло.

— Всегда?

— У вас даже по реке нельзя зимой гулять. Лед тонкий, и устанавливается меньше, чем на месяц. И то постоянно подтаивает.

— А у тебя на родине по-другому?

— У нас, как это говорят, зимой собачий холод. Но это неинтересно.

— Почему же? — вежливо возразила она. — Мне всегда интересно слушать истории о других странах. Наверное, тебе здесь лучше, чем там.

— Лучше? — усмехнулся скандинав и тоже сунул руку в источник. Вода показалась ему даже теплее, чем обычно. — Хм…

— Понимаю, — Маха примирительно подняла руку.

Она хотела сказать еще что-то, но запнулась, глядя на него, задумчиво наблюдающего за водяным бугорком, пляшущим по поверхности источника. Девушка видела его лицо только в профиль, и ее поразило, как обострились его черты и какие глубокие складки пролегли от крыльев носа до уголков губ. Сейчас он больше напоминал тридцатилетнего, уже успевшего многое повидать на своем веку мужчину. Впрочем, она испытала не жалость, — Маха понимала, что такое чувство, как жалость, унижает мужчину; жалость говорит о его слабости, а он, даже зажатый обстоятельствами в угол, не был слабым, — а сочувствие и пронзительное, как ночной ураганный ветер, желание, чтоб он добился всего, чего в этой жизни хочет.

Еще мгновение она боролась с собой.

— Тебе здесь настолько плохо?

— Да не так, чтобы очень…

— Ладно, давай откровенно. Я знаю, ты не хочешь здесь оставаться. Но чего ты хочешь? Добраться до этой своей… северной страны?

— Да нет, пожалуй. Зачем мне туда… Разве что посмотреть на своих предков… Наверно, это было бы интересно.

— Но ты же думал о чем-то таком… Ну, если освободишься, то направишься ведь куда-нибудь?

— Я, честно говоря, хотел найти того альва, который меня сюда загнал…

— И отомстить?

— Да нет… Может, и отомстить — потом. Но сначала заставить его перенести меня в мое время. А там видно будет.

Маха серьезно посмотрела на него.

— Ты полагаешь, что сможешь заставить его?

— Честно говоря, хотелось бы попробовать. Но сначала нужно его найти — он ведь сейчас совсем молодой, мне его и не узнать-то будет, я ведь даже имени его не знаю. Но видишь ли, Маха, я привык решать проблемы по мере их возникновения. Мне пока до беседы с альвом как до Согнефьорда пешком.

Она колебалась еще несколько мгновений, а потом все-таки решилась.

— Я могу тебе помочь.

— Да? — он поднял голову и вынул руку из источника. На девушку он смотрел недоверчиво. — Ты все-таки можешь снять с меня заклинание?

— Нет, не могу. Это заклятье на тебя наложил чародей намного более сильный, более опытный, чем я. Тем более, что Луитех обладает совсем другой магией… Я об этом уже говорила.

— Помню. Чем же ты в таком случае можешь мне помочь?

Она развела руками.

— Очень немногим. Видишь ли, чары Луитеха заключили тебя в кольцо, центром которого является дом Скиатарглана, но на границе со священной рощей контур размылся.

— То есть…

— То есть если ты пойдешь строго в направлении святилища, то ничто тебе не помешает. Однако… Я не советовала бы тебе идти туда.

— Почему?

— Потому что тогда тебе придется пройти всю рощу насквозь, а это… Я боюсь, это будет тебе не по плечу. Это даже мне не по плечу, если я приду туда незваной.

— Почему же? Магия?

— В том числе. И чары, и силы самого леса, и знания друидов… Пойми, я не могу открыть тебе тайны, скрытые в святилище — и потому, что это грозит мне смертью, и потому, что всех их я не знаю. И не могу знать.

— И провести меня ты не сможешь, — тоном утверждения проговорил Агнар.

— Не смогу, — согласилась девушка. — К тому же это рискованно и для тебя. Мое появление в тех уголках святилища, где мне появляться запрещено, сразу привлечет внимание. Правда, я могу попробовать начертить для тебя план… Приблизительный и лишь на первую половину пути. Но, честно говоря, я не хотела тебе говорить об этой возможности, ведь это почти верная смерть. Шансов у тебя практически нет.

— «Практически» — или нет?

Они пожала плечами.

— Не знаю. Но здесь тебя действительно ничего не ждет.

— Это уже что-то, — он испытующе посмотрел на Маху. — А если я выберусь из священной рощи, заклинание перестанет душить меня?

— Конечно. Оно просто перестанет существовать.

— Ясно. Тогда мне нужна самая малость — знать, как именно обойти действие тех заклинаний, которые в святилище развешаны повсюду. Ведь развешаны же, правильно?

— Развешаны.

— Ладно. Есть ли для меня какой-то способ миновать их или… Или хотя бы уцелеть при встрече с ними?