Северная ходьба

Свет есть, и звук, но только нет ни словасказать, какой там свет, и цвет, и звуквсё начинают засветло, всё снова,во тьме еще, с короткого тук-тук,стеклянного тук-тук в бутылочку Моранди,чуть розовую, серую почти,хранящую слова, как будто бога ради,стоящую у света на пути.В бутылочном письме, размытом до агонии,гонимом только пылью световойникто не разберет, где звук, а где огонь, ивсе ищут слово в розе ветровой.

«Просто разговор, а не разговор…»

Просто разговор, а не разговор –ы одно, закадычное,

простое, как пот из пор,и такое же неприличное,и такое же общее, вот бы так,как немой дурак,называть все вещи по имениодному и тому же –  всё ы да ы,ничего не брать из пустой головы,только то, что взято из вымени.Всё –  в молочном родстве,в милом поте лица,всё в труде умирающем, вечном,всё друг с другом на ыи другого лицанет и не было в р'eчнике млечном.

«Свет преломляется как хлеб…»

Свет преломляется как хлеб,

только с кем преломить его,чтобы стал он горек, черств и слеп,чтобы не взять с него ничего,чтоб стало серенько, как естьв общем каждому дню и так,но неразделённо, и не съестьв рыло одно этот хлеб никак…Вот так и мы туда однишли втроем, но один из настретьим был, а мы, как эти дни,были –  их каждый серенький час.Так и оттуда мы вдвоемшли одни, но меж нами светбыл уже поделен, и огнемчерствым царапал в гортани: да.

«Всё это кружево на быстрых злых коклюшках…»

Всё это кружево на быстрых злых коклюшкахстарухи голые плетути заплетают в разных завитушкахнапрасный вдох, напрасный выдох, там и тут,и между этим выходом и входом,по холодку цементному шурша,идeт на бой с набыченным уродомафинский мальчик –  смуглая душа.

«Шарканье жестяной лопаты…»

Шарканье жестяной лопатыпо льду: шарк, шарк, шарк.В семь утра, чем богаты,тем и рады шуршатьэти поскребыши ночив мягком еще мозгу,

как шаг слуховых отточийвместо слов «не могу» –ни спать уже, ни проснуться,только просунуться мозгом туда, гдепод ударами секундного кнутцашаркает жесть по мертвой воде.

«Утоптан снег, деревья голы…»

Утоптан снег, деревья голы,кора внизу от сырости черней.Как в старших классах средней школы,все больше длинных серых дней.И человек сезона просвещеньяподсматривает правильный ответ:движенья нет, есть только приближенья,ученье –  тьма, а неученье –  свет.

«По маленькой бы еще небесного огня…»