Северная Корона. Против ветра

– Ну, ты же взрослый мальчик. Большой. Должен… должен сам все понимать, – слабо улыбнулась Марта.

– Объясни, – спокойно попросил Саша. Марта гневно на него взглянула.

– Ты так и не понял?

– Говори нормально, – сдвинул брови к переносице он.

– Ты все же такой ребенок, – фыркнула Марта, откровенно разглядывая Сашу. Того такое внимание даже несколько рассмешило, но и заинтриговало.

– Ребенок? – поднял вопросительно бровь Дионов. Он догадывался, что напившаяся шампанского и вина девчонка сейчас признается ему в каких-нибудь глупостях, по недоразумению называемых чувствами, и это вызывало в нем двойственную реакцию. С одной стороны, он не прочь был прямо сейчас принять эти самые чувства и провести с малышкой ночь – это реально расслабило бы его, а с другой, совершенно не желал этого делать, чтобы не рушить их хрупкие отношения, которые казались Дионову чистыми – в противовес ему самому.

Марта сама все решила за них двоих. Она, с ногами забравшись на диван, решительно положила руки ему на плечи и потянулась за поцелуем. Девушка коснулась его губ своими, но он не ответил, а вдруг отстранился, осторожно убрал ее длинные волосы на одну сторону и медленно нежно стал целовать шею, гладя по спине, но не переходя грани. Его дыхание на ее коже придавало чувственности. Ее крепкие объятия – пикантности.

Марта никогда не думала, что столь простыми действиями в ней можно будет вызвать столько эмоций. Она откинула голову назад, наслаждаясь каждым прикосновением. Сердце звучало в темпе presto.

В какой-то момент ей безумно захотелось настоящего поцелуя – как на свадьбе, и она вновь попыталась поцеловать его, но Саша вдруг отвернул голову в сторону и чуть отстранил девушку от себя.

Она почувствовала себя обманутой.

– Не стоит. Я не железный. Если ты начнешь, я не смогу остановиться, – сказал Саша, глядя в темное окно.

– Не останавливайся, – тихо ответила Марта, не сводя с него взгляда.

– Утром ты будешь жалеть.

– Не буду.

– Вместо тебя я могу представлять твою сестру, – предупредил Саша, который не знал, чего хочет больше – чтобы девчонка отстала от него или чтобы продолжила начатое. Слова же о Нике были угрозой, не более. Представлять ее, теперь уже чужую, ему не хотелось.

– Мне все равно, – прошептала Марта почти в отчаянии. Что же ей сделать, чтобы сегодня он стал только ее?

– Это было твое желание, – хрипло сказал Саша, резко притягивая ее к себе так, что девушка едва слышно вскрикнула.

Он усадил ее на колени – лицом к себе. И теперь их поцелуй был совсем другим, не похожим ни на один из трех предыдущих. Пылкая нежность затмевалась болезненной страстью. Торопливые касания, не скользящие, едва заметные – требовательными долгими объятьями. Воздушность – огнем.

Их влекло друг к другу с огромной силой. И воздуха не хватало обоим в равной степени. Им хотелось чего-то большего, яркого, но они не спешили, словно наслаждаясь каждой минутой.

Чувства полностью затмили разум.

Саша стянул с себя футболку и опрокинул Марту на диван, а сам навис сверху, опираясь на колени и руки. Она тотчас обняла его, с упоением целуя, разрешая касаться так, как ему вздумается и проводя ногтями по спине.

– Я тебя люблю, – прошептала девушка, и Саше словно ведро воды на голову вылили. Он резко встал и допил вино прямо из горла. Марта приподнялась на локтях, поправив футболку. Щеки ее горели.

– Я тебе так не нравлюсь? – спросила она.

– Что ты заставляешь меня делать? – взлохматил черные волосы парень. – Ты же ребенок!

– Я не ребенок! – обиженно воскликнула Марта. – Ты вообще в курсе, сколько мне лет?

Саша был в курсе, но пошел на попятный, поняв, что не имеет права так поступать.

Надо было просто отправить ее домой.

Нет, надо было не связываться с ней. Что они только что едва не натворили?

– Я не хочу тебя обидеть, – закурил он прямо в доме.

– Ты меня обидел, когда отверг! – заявила Марта, вдруг ужасно смутившись. И что теперь думает о ней Дионов? Что она девица легкого поведения? Зачем она к нему приставала?

– Мамочке-то позвонила, взрослая моя? – напомнил Саша совершенно забывшей обо всем на свете Карловой про то, что она так и не дозвонилась до родительницы и не сказала, что сегодня ночует не дома.

– Блин! – похолодев, вскочила на ноги Марта, понявшая, что мама, наверное, уже стоит на ушах – время позднее, а она где-то пропадает. И ни слуху от нее, ни духу. – Ты почему раньше молчал?!

Романтический флер мигом испарился. Осталось смущение и робость. И чувство ошибки.

– Ну, у меня же черные очки, – пожав плечами, припомнил Дионов, пытаясь унять учащенное сердцебиение. – Я ничего не вижу.

– Надо позвонить маме, – вздохнула Марта. Она попыталась отыскать мобильник взглядом, но вспомнила, что оставила его на втором этаже.

– Звони. И давай забудем, что было, – неожиданно мягко сказал Александр. – Не хочу, чтобы завтра утром ты ненавидела меня. Будешь еще вино? Тут в подвале его много.

– Буду, – сверкая глазами, сказала Марта. – Позвоню и вернусь. А ты разлей вино. И я есть хочу. – Зачем она это сказала, девушка и сама не знала.