Северная Корона. Против ветра

Марта улыбнулась, обнимая его в ответ. Пианист уже несколько лет испытывал к ней романтические чувства, только вот она почему-то не могла заставить себя полюбить Феликса, хотя относилась к нему очень хорошо. Пианист, однако, не унывал и не сдавался, а все пытался перейти из разряда «друг» в разряд «любимый человек». В нескольких интервью Феликс даже признавался, что неразделенная любовь питает его и вдохновляет, правда, он никогда не уточнял, к кому именно у него есть чувства. Для журналистов он был самым романтичным пианистом.

– Вечером ты свободна? – спросил Феликс. У него был легкий английский акцент, который казался девушке приятным. – Я знаю в этом городе один невероятно хороший ресторан!

– Для тебя – свободна, – ответила с улыбкой отказавшаяся пойти развлекаться с коллегами Марта, принимая из его рук розы и теперь стоя с двумя букетами в руках – ни дать ни взять, как мама с младенцами.

– Отлично! Приглашаю тебя. И не потерплю отказа, – он шутливо погрозил скрипачке пальцем. – Скажи мне адрес отеля, и я заеду за тобой.

Марта, не переставая улыбаться, ответила, не имея ничего против встречи. Феликс пообещал заехать за ней сразу же после того, как она позвонит ему – их отели, надо сказать, находились неподалеку друг от друга, в центре города, около Потсдамской знаменитой площади.

Пианист покинул девушку, а она вскоре вышла из гримерной все с тем же своим молчаливым менеджером и зашагала к выходу, чтобы через полчаса оказаться в своем номере, расположенном на десятом этаже – вид из него на вечерний город, надевший маску элегантной загадочности, был восхитителен. В номере Марта из концертной дивы в вечернем черном платье и с высокой прической превратилась во вполне обычную молодую женщину, миловидную и смешливую, выглядящую младше своих двадцати восьми лет.

Карлова, поговорив по телефону с мамой и тетей, улеглась на кровать с планшетом в руках. В Интернете она не без труда нашла онлайн-трансляцию фестиваля «Rock Werchter», на котором сейчас находилась Юля. Марте очень хотелось увидеть, кто же будет играть на скрипке для группы «Восточный снег», впрочем, догадываясь, кто. И ее предположения оказались верны – это был Феликс Грей – не ее пианист, конечно же, а его однофамилиц – Визард, музыкант ставшей, наверное, культовой, группы «Красные Лорды», который своим появлением вызвал на Бельгийском фестивале фурор.

Марта очень вовремя включила трансляцию – как раз в ту минуту, когда группа «Восточный снег» выходила на сцену перед многотысячной шумной толпой любителей рок-музыки вместе с Визардом, державшим в руках смычок и скрипку – очень дорогую и сделанную настоящим мастером своего дела в позапрошлом столетии. Англичанин, настоящего имени которого до сих пор никто не знал, впрочем, как и имен его коллег по группе, хоть и появился на сцене буквально на пару минут, отыграв лишь одну песню со скрипичной партией, но заставил зрителей феста взреветь от восторга.

Забегая чуть вперед, надо сказать, что еще больший фурор Лорд вызвал, когда журналисты умудрились заснять его танцующим под ночным небом с Юлей Крестовой посредине парка, куда парочка сбежала после фестиваля.

Марта потом долго пытала сестру по этому поводу, и та нехотя созналась, что они с Феликсом испытывают друг к другу «определенные чувства». Все эти восемь лет Юля и Визард встречались, однако отношения их были весьма странны: несколько свиданий в год, переписка и разговоры – вот, наверное, и все. Обоих, однако, все устраивало. В минуты откровенности Юля призналась сестре, что боится стать зависимой от Визарда и его любви, а потому ей нравятся такие свободные отношения.

Досмотрев трансляцию с выступлением группы сестры, которая в последние годы сумела доказать, что достойна уважения, Марта немного повалялась на широченной кровати в тишине, успокаивая мысли после концерта, которому полностью отдалась, сходила в душ. И после вновь стала собираться: распустила волосы, наложив новый, очень легкий макияж, надела черные туфли на высоких каблуках и черное же простое платье с укороченными рукавами, трапециевидным вырезом и элегантным небольшим бантом на талии. Почему-то Марта предпочитала именно этот цвет, самый мрачный и драматичный в цветовой гамме, хотя раньше, много лет назад, обожала синие, голубые и розовые оттенки.

Образ получился вполне себе симпатичный – хоть и строгий, но элегантный. Позвонив Феликсу и покрутившись перед огромным зеркалом, Марта предупредила менеджера, что уезжает в ресторан, накинула сверху платья пиджак ему в тон и спустилась вниз, а затем села в черное, блестящее от изобилия огней такси, дверь в которое открыл ей улыбающийся Феликс. Одет он был, как будто бы в диссонанс с Мартой, во все светлое: в телесного цвета рубашку с вертикальной тонкой темно-розовой полоской, которая несколько подчеркивала утонченность и худощавость его фигуры, и светлые классические брюки. Даже ботинки на нем были кремово-коричневыми.

– Ты еще прекраснее, чем была, – улыбнулся Феликс.