Северная война

Бить из лука было нельзя, так как на линии полёта стрелы рядом с врагами находились и сами беженцы, и теперь им с псом оставалось только лишь идти в ближний бой. Лук был отброшен в сторону и, метнув в прыжке в ближайшего к нему врага копьё, Ийбу уже на лету выхватил из ножен свой короткий пластунский меч. Финны быстро пришли в себя, ведь медлительные просто не доживали до возраста матёрого воина, и тут бы, наверное, пластуну и конец. Увернувшийся от летящего навстречу копья, Марти уже сам в ответ бил своим же карелу в грудь. Подвело его только то, что нападали на него двое. Подлетевший чуть впереди хозяина Арно отвлёк на себя часть внимания здоровяка и дал такое спасительное мгновение Ийбу. Отбивая собаку ногой в сторону, копейщик чуть-чуть не рассчитал своего удара, и стальное жало распороло полушубок пластуна, только слегка резанув ему бок. Уже проскакивая сбоку и вперёд ко второму врагу, Ийбу хлестнул в резком полуобороте мечом противника, буквально вскрывая ему лезвием шею. Оставшийся пока в живых со своим боевым топором третий молодой финн, видимо, боевого опыта не имел и, запнувшись о неожиданно бросившегося ему под ноги подростка, погиб парой секунд позже.

Буквально пару десятков ударов сердца длилась эта короткая схватка, а казалось, что вымотался как на часовой тренировке в бригаде.

Заполошно дыша, Ийбу подошёл к сидящему на корточках около окровавленного трупа подростку. У того под глазом наливался лиловым цветом огромный синяк, сам же он, казалось, сейчас не в силах был оторвать взгляда от лица финского паренька, что лёжа уставился мёртвыми глазами в небо.

– Совсем молодой ведь он был, Ийбу, чуть лишь старше меня…

Пластун присел рядом и прижал голову мальчишки к груди:

– Он пришёл к нам с войной, Коргей. Пришёл на нашу землю, чтобы убивать. И если бы мы его не остановили, то погибли бы твои родичи и ты сам. Ты настоящий воин, мужчина, и спасибо тебе за помощь. Если бы не ты, может быть, и мне бы довелось тут лежать на вот этом самом месте. Подумай об этом! – и Ийбу пошёл к женщинам и детям.

Все они были свидетелями произошедшей на их глазах схватки и бросились к нему на встречу. Всего-то пару-тройку часов знали они друг друга, а казалось, что уже прошли годы. Обнимая сородичей, Ийбу как никогда сейчас чувствовал себя защитником и воином.

Через несколько минут, когда все уже успокоились, а пластун обработал и перевязал чистой холстиной свой бок, вопрос по срочному отходу на восток встал с прежней силой. Времени терять было никак нельзя. Как видно, остановившееся на постой около разорённого селения войско еми, выслало по ближайшим лесам свои сторожевые дозоры. И на один из них-то и наткнулись недавно беженцы. До утра их теперь вряд ли уже хватятся, а вот потом, разумеется, будут искать, и обязательно здесь найдут. В этом Ийбу даже не сомневался. Им нужно было срочно уходить.

Бегло осмотрев убитых, пластун из трофеев взял себе только хороший боевой топорик да несколько лепёшек и вяленых рыбин. Брезговать тут было глупо, ведь впереди был долгий путь и куча народу, которых ещё нужно было чем то кормить. Подошедшему и пришедшему в себя Коргею был вручён хороший лук с колчаном стрел от того самого убитого им наверху лучника. Каждый карельский паренёк был обучен лучному бою из простых охотничьих луков, не был исключением и этот подросток.

– Я тоже хочу быть полезна, меня стрелять отец учил, – красная от волнения, Виена стояла перед разведчиком и стеснительно улыбалась.

– Хм, – усмехнулся Ийбу, – Лучшая твоя помощь была бы побыстрее собраться и помочь Нанхикки с детьми, – и, увидев огорчённое лицо девушки, протянул ей топорик, – Держи, это хорошей ковки оружие, под пояс засунешь, и тогда твои руки свободными останутся.

Спрятав в ближайшей расщелине трупы и заметя кровавые следы, чтобы они не так сильно бросались в глаза, отряд беженцев поспешил выйти из оврага. Их путь был направлен на восток в сторону Ладоги, а впереди, в паре десятков шагов, сторожко скользили, осматривая всё вокруг, крепкий молодой воин с луком наизготовку и его верный рыжий пёс.

А в Андреевское в это время подходил последний водный караван этого года. На плоскодонных ладьях, дающих осадку всего в полтора-два метра, по самой середине речки Ямницы тянулись в сторону пристани речные суда. Встречать их вышло, казалось, всё население усадьбы. Как же, домой из дальнего заграничного похода возвращалась последняя часть бригады. Те, кто, высадив основные воинские силы прорыва в Матсалуском заливе Эстляндии, дождались снятия датской морской блокады на Готланде. И уже потом, пройдя на больших морских судах-коггах по Вотскому заливу Балтики, по Неве, Ладоге и Волхову, пересели затем в Великом Новгороде на маломерные речные суда, и по Ильмень озеру, речках Поле и Поломети, добрались-таки до ледостава домой. Долгий путь у них был позади, и теперь, выстроившиеся у бортов «ладейщики», раненые и все, кто только был на палубах, махали встречающим их на берегу и перекрикивались в радостном предвкушении встречи.