Северный пес

— Слушайте! — вмешался Галейн. — Вы нашли неподходящее время для выяснения отношений. Прав Грэм или нет, мы увидим в самое ближайшее время, а до той поры воздержитесь от ругани.

— Пока что я не вижу подтверждений его правоты, — Джулия и не собиралась сдавать позиции.

— Может получиться, что ты не увидишь подтверждений, даже если парень и впрямь императорский сынок, — проговорил Галейн задумчиво. — Их офицеры могли получить специальный приказ именно на такой случай. Чтобы не позволять врагу ставить условия.

— И позволили убить принца? — поинтересовался Пес, прищурившись. — Единственного наследника? Что-то не верится мне в такое.

— Мне кажется, от Бардена и не такого можно ожидать.

— Такого — нельзя, — резко ответил Пес с полной уверенностью в своей правоте и приник к бойнице.

Джулия сочла за лучшее промолчать.

Тем временем, среди людей на стене произошло некоторое оживление. Офицерам, видно, надоело торчать просто так, и они взялись за пленника. По распоряжению одного из медейских сотников, его тычками в спину подогнали к гибриду лебедки с виселицей, заставили забраться на специально притащенную сюда колоду и, немного повозившись, накинули на шею петлю. В ту же секунду Пес отвернулся от бойницы и хрипло сказал:

— Едут.

И впрямь — ехали. Те самые всадники, чьи фигуры Джулия видела несколько минут назад на окраине лагеря, теперь приближались. Их было трое или четверо, и, пока Джулия смотрела, над головой одного из них развернулось белое полотнище.

— Парламентеры, — удовлетворенно проговорил Галейн. — Что я говорил?

* * *

К вечеру ни у кого не оставалось сомнений в том, что Галейн заслужил свою бутылку лигийского. Или, сказать точнее, не оставалось бы… потому что к вечеру никто и подумать о вине не мог.

Переговоры с касотцами получились агрессивными и поначалу довольно бестолковыми. Командованию медейцев пришлось признать, что Пес, как ни странно, прав, и жизнь и здоровье молодого пленного касотца его соотечественников волнуют весьма и весьма. Беспокойство они свое скрывали за грубостью и агрессией, но и слепому стало бы ясно, что мертвый Марк их не устраивает. Несмотря на свой тон, они были готовы на все, чтобы заполучить его живого и здорового. Никто, правда, так и не заикнулся о том, что он все-таки принц, но такие тонкости медейцев уже не волновали. Их волновало другое: чтобы в обмен на жизнь пленника касотцы отвели свои сотни подальше. А лучше бы увели их совсем. Дальнейшее, как предполагалось, будет делом техники. Медейцы надеялись, что со дня на день подойдет подкрепление (а подойти ему будет гораздо проще, когда под крепостными стенами не будут толочься вражеские сотни), и вот тогда они покажут касотцам, где раки зимуют. С другой стороны, касотцам деваться было некуда: вот он, Марк Сантос, он же Данис, на стене, в окружении враждебно настроенных медейских парней, с веревкой на шее.

Обменивались «любезностями» — это называлось переговорами — долго, Джулия уже успела потерять суть дела, хотя внимательно вслушивалась в беседу. При этом она не уставала удивляться, как это медейские командиры, не отличавшиеся долготерпением, но зато вынужденные выслушивать в свой адрес Безымянный знает что, все еще не вздернули пленника — в отместку, и будь что будет.

В конце концов переговоры закончились в пользу медейцев. Точнее, частично в пользу медейцев. Касотцы, получив с них клятву не причинять пленнику вреда, сняли осаду и отошли достаточно далеко, чтобы исчезнуть из поля зрения. Между тем, было ясно, что без Марка они просто так не уйдут, а значит, осада продолжалась, просто теперь кольцо ее расширилось.

Наслаждаться мнимой безопасностью слишком долго не стоило, а потому был срочно созван военный совет, чтобы решить, как поступить дальше.

Обычно на военном совете присутствовали только лишь офицеры, однако в тот день среди сотников и десятников оказался и простой наемник. Изола, который был далеко не дурак, настоял, чтобы к офицерам присоединился Пес, который, как стало окончательно ясно после переговоров с касотцами, знает о врагах кое-что, чего не знают остальные. Пес воспринял приглашение на совет как нечто само собой разумеющееся, и чувствовал себя среди старших по званию вполне уютно. Джулия, наблюдавшая за ним на протяжении всего совещания, отметила, что в данных обстоятельствах он выглядит куда более естественно и уместно, чем некоторые из старших офицеров. Чего стоил один лишь поворот его головы! В нем непременно должна быть хотя бы капля дворянской крови, иначе непонятно, откуда эта манера держать себя. Джулии подумалось, что он мог быть незаконнорожденным сыном какого-нибудь знатного вельможи, подавшимся от несладкой жизни в наемники.

Совет длился до рассвета, ровно до того момента, когда в залу ворвался измученного вида человек в пропыленной одежде и, небрежно отсалютовав офицерам, выдохнул:

— Они едут, господин тан!

Глава 7