Северный пес

Насмешку Дэмьен так же проигнорировал. Выдержка у него была, поистине, королевская. Полная противоположность Ванде с ее бурей взрывных эмоций.

— Вольная сотня Изолы… — повторил как бы про себя Дэмьен и вдруг вскинул голову. — Но ведь, кажется, именно эта сотня брала в 64 м году Северную? Значит, это они…

— Да. Это они.

Глава 8

За вторым кувшином вина последовали третий и четвертый, каждый последующий — лучше предыдущего. Грэм пил много и ожидал, что с минуты на минуту его наконец-то развезет, но этого не происходило. Зато принца проняло. Правда, было у Грэма подозрение, что еще до начала разговора Дэмьен успел выпить и уже тогда был немного нетрезв. Иначе, с чего бы его пробило на такие откровения?

После того, как они вспомнили Северную крепость, повисла неловкая пауза. Грэм совершенно не хотел разговаривать на эту тему, а Дэмьен, кажется, понял это, но не знал, как перевести разговор на другое. Грэм раздумывал, что вот, кажется, удобный шанс вежливо откланяться, но тут его собеседник вдруг заговорил снова:

— Князь, я… хотел бы вам вернуть кое-какую вещицу.

— Что? — удивился Грэм.

— Минутку.

Дэмьен тяжело встал и подошел к секретеру не слишком твердой походкой. А ведь он и впрямь пьян, подумал Грэм. И гораздо сильнее меня.

Выдвинув один из украшенных чеканкой ящичков секретера, Дэмьен пошарил в нем, потом зажал в пальцах какую-то небольшую вещичку и вернулся в кресло, оставив ящик открытым. Грэм, заметив это, криво улыбнулся. Если бы сюда забрел вор, какое поле для деятельности он нашел бы для себя! Но, к сожалению, в королевский медейский дворец воры не заходили.

— Вот, — Дэмьен осторожно положил что-то на гладкую поверхность стола. — Это ведь ваше, князь. Помните?

Грэм взглянул, прищурившись, и вздрогнул. О да, он помнил. На столе лежал сапфировый перстень очень тонкой работы, дорогой и эффектный. Грэм получил его от касотского магика Эмиля Даниса, оказавшегося на самом деле императором Касот Барденом; а потом отдал Иву, чтобы он и принц смогли выбраться из крепости беспрепятственно.

— Вы не хотите его взять? — удивился Дэмьен.

Удивление его было понятно, поскольку Грэм, вместо того, чтобы забрать перстень, отодвинулся от него подальше, откинувшись на спинку кресла.

— Нет. Не хочу. Да и вещь эта, на самом деле, принадлежит вовсе не мне.

— Я так и думал, учитывая власть, которую перстень имел тогда, — понимающе кивнул Дэмьен. — Тем не менее, он был у вас. Пусть он к вам и вернется.

— Он мне не нужен. Если уж вы хотите отдать его кому-нибудь, верните настоящему хозяину.

Дэмьен слабо улыбнулся.

— Если я правильно понимаю, кто хозяин перстня, это будет нелегко.

— Можете просто выкинуть его в окошко, если он вам так мешает. Или выковырнуть из него камень и пустить на переплавку.

— Ну, все-таки произведение искусства, будет жаль переплавлять его. Что ж, пусть полежит в ящике. Как память.

— В гробу я видал такую память, — пробормотал Грэм тихо. Дэмьен сделал вид, будто не расслышал.

К счастью, на этом воспоминания о событиях семилетней давности иссякли, и разговор перетек-таки на другие темы. Терпкое, крепкое вино окончательно развязало принцу язык, а собеседником он оказался изумительным: образованным, начитанным, остроумным, хотя и несколько мрачноватым. Беда в том, что ни в каком собеседнике Грэм сейчас не нуждался. Не то у него было настроение, чтобы вести умные беседы, тем более, на темы, в которых он почти ничего не понимал. Как ни крути, в его образовании зияли огромные дыры, которые он не успевал заполнять за те короткие периоды времени, когда в его руки попадали книги.

Кроме того, единственным человеком, общества которого он сейчас желал, был вовсе не Дэмьен, а его сестра, которая в это время, наверное, любезничала со своим женихом. Принц же, похоже, успел забыть, зачем приехал его гость, и не обращал внимания на его нетерпеливые гримасы.

Проще всего было встать и уйти, но что-то мешало Грэму поступить так. И он продолжал сидеть, слушать Дэмьена, вставлять время от времени короткие замечания… и опрокидывать в себя кубок за кубком в тщетной надежде забыться.

Когда опустел и четвертый кувшин, речь принца стала заметно замедленной. Вино вообще действовало на него своеобразно. Он стал разговорчивым, но слова сходили с его губ все медленнее и неохотнее, как будто ему приходилось с трудом выталкивать их из себя. Да и сам он все мрачнел с каждой минутой, в темных глазах появился странный блеск, на высоких скулах выступил лихорадочный румянец. Грэм с некоторым интересом следил за ним. Ему стало интересно, чем же все кончится.

А кончилось все ничем. На пятом кувшине Дэмьен сломался. Его рука, унизанная перстнями, приподняла бокал, нерешительно замерла на несколько секунд в воздухе, потом медленно опустилась обратно. Принц уронил голову на спинку кресла и уснул.