Северный пламень

Рано утром 14 марта Траутветтэр выстроил драгун и быстро атаковал одновременно ворота и городские валы. Отстреляв по первому заряду, казаки бросились к рынку, где уже лихорадочно готовились к обороне их товарищи. Трескотня мушкетов и пороховой дым запрудили рыночную площадь, но драгун это не остановило. Они атаковали стремительно, рубя палашами направо и налево. Между драгунами и казаками завязал с я бой, но бой короткий: оставив на земле до трех сотен порубленных и застреленных из драгунских мушкетов товарищей, казаки бросились в укрытия. Полковник Михалович, один из лучших воинов Ивана Мазепы, так и остался лежать на земле в луже крови… Пятьсот казаков укрылось в здании коллегиума. В замок вновь никого не пустили. Крепость угрюмо молчала, как гигантская рыба: ни выстрелов по шведам, ни помощи казакам…

Болиман, невысокий полный человек в песочном камзоле, испуганно притаился у окна, наблюдая, как солдаты в синих мундирах и на конях рубят у стен крепости несчастных казаков.

— Пан Болиман! Давайте поможем казакам! — подскочил к коменданту замка взволнованный хорунжий Хломада. Ему было невыносимо смотреть, как гибнут казаки.

— Нет-нет! — испуганно затряс круглым одутловатым лицом комендант. — Приказ пана Кароля Радзивилла — ни в коем разе не делать этого! Мы, по секрету только, пан хорунжий, собираемся переходить на сторону Карла!

— Так какого черта, пан Болиман! — вскипел Хломада, хватаясь за саблю. — Какого лешего мы этого им не объявим? Ведь сейчас и шведы по нам из пушек дадут!

— Нет приказа!..

Несчастных русин, пытавшихся укрыться на территории замка, прямо у рва без остатка порубали драгуны. Как однажды те же самые казаки безжалостно рубали жителей Несвижа в 1654 году… Правда, тех казаков, которые скрылись в домах мещан, шведский подполковник приказал не трогать. Однако казаки не воспользовались сей добротой и безрассудно вели из окон домов беспрестанную пальбу, сами подписывая себе приговор.

— Они сами хотят на тот свет! — разозлился тогда Траутветтэр и приказал поджечь дома. И вот укрытия несчастных людей Мазепы накрыли жадные языки рыжего пламени… По коллегиуму, где также сидели казаки, уже стреляли пушки… В пожаре погибло еще шесть сотен, а то и больше казаков. Сто восемьдесят человек добровольно сдались в плен. Также шведам достались четыре казацкие пушки, четыре знамени, две пары литавр… От отряда Михаловича вместе с ним самим почти ничего не осталось. Подполковник Траутветтэр отослал пленных и пятьдесят своих раненых солдат, а сам двинулся на Ляховичи, оставив без внимания молчаливый замок, один вид которого не вызывал желания его штурмовать.

Но через два месяца в Несвиж въехал уже сам король. Его внимательные глаза долго осматривали впечатляющую твердыню замка.

— Хорошая крепость. Не удивляюсь, что московиты ее ни разу не взяли, — усмехнулся Карл, — но только не я. Приказываю — взять его!

Гарнизон Болимана состоял из двух сотен человек, из которых лишь девяносто были солдатами, остальные же — горожане и крестьяне. Поэтому Болиман не надеялся, что ему удастся отбиться от самой мощной армии Европы… Траутветтэр и генерал-адъютант Расенштейн отправились под белым флагом к коменданту с предложением сдать крепость… Болиман на ватных ногах вышел к ним навстречу.

Два немецких офицера, высоких, со спокойными обветренными лицами, в грубых плащах, пахнущие табаком, с видом полноправных хозяев положения возвышались над несчастной фигуркой коменданта. Под черными низенькими треуголками, их уверенные светлые глаза излучали несгибаемость и легкое сочувствие к Болиману, смотрели на него как на человека, попавшего в плен. Радзивилловский комендант, ни секунды не колеблясь, вытащил свою шпагу и отдал ее со словами:

— Мы сдаемся на милость победителя. Обратите внимание, господа! Мы не помогали Михаловичу. Мы не стреляли в вас!

— Рад иметь дело с благоразумным человеком, — улыбнулся худощавым лицом Расенпггейн, принимая шпагу, — вы спасли жизни своих людей, герр комендант…

В металлическом голосе Расенштейна Болиману слышалось: «Иначе мы бы вас убили без всякого сожаления»…

«Боже! Это не люди, это абсолютные воины, порождение Валхаллы», — думал испуганный комендант крепости…

Карл и его солдаты вошли в замок. И как бы ни восхищался шведский король мощью и красотой фортеции, его вердикт был жесток:

— Сжечь все военное имущество, в том числе знамена, оружие и утопить пушки. Коменданта и весь гарнизон отпустить, а замок… а замок взорвать.

— Ваше величество, не надо взрывать замок! Дело в том, что пан Радзивилл уже ваш союзник… — лепетал Болиман, заискивающе заглядывая снизу вверх в лицо шведского короля.

— Да неужели? — деланно приподнял брови Карл. — А я и не знал! И сколько будет длиться переход пана Радзивилла на мою сторону? Год? Два? А может, все десять лет?