Северный приют

Кладбище альпинистов.

Могила Алексея с его надгробным памятником.

Вокруг могилы стоят все, кого мы знаем: жена, дочь, Нинка, Шеф, Колька, Кира Владимировна, младший брат Володя, дядя Вася. Стоят в молчании. Наташа оглядывает всех и спрашивает с недоумением, тянет руки:

– Ну почему? Почему?

– Ген обреченности, – тихо говорит Кира Владимировна. – Несоответствие индивида и окружающей среды…

Пауза.

– Ты меня обманул, потому что ты меня разлюбил, – сказала жена. – И я тоже обману тебя. Я тебя забуду.

Помолчали, думая о сказанном.

– Он не виноват, – сказала Нинка. – Это я виновата. Если бы я была с ним, он бы не погиб. Я никогда себе не прощу.

– Зачем нужна такая демократия, если из-за нее гибнут люди, – заметил дядя Вася. – Люди главнее политики. Потому что люди – от Бога, а политика – от людей.

– Он перевернул всю мою жизнь, – сказал Шеф. – Я был нищий и старый. А стал богатый и счастливый.

– Давайте как положено, – вмешался Колька. – Пусть кто-нибудь скажет слово.

Выходит Владимир:

– У меня нет матери, а теперь нет брата. Но мы похожи. Я буду жить вместо него. – Поет: – «Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч. Ты говорила, что не забудешь ласковых радостных встреч…»

К могиле поднимается мэр с двумя телохранителями. Встают рядом с провожающими. Поют вместе со всеми:

– «Нет больше мочи, синий платочек, синий, желанный, родной…»

А вокруг красота и покой. Снежные вершины сверкают, как сколотый сахар. Небо густо-синее, как на японских открытках. И воздух звенит от чистоты, и все краски доведены до совершенства.