Северный ветер (СИ)

Рагнейд подошла к ограде – той ее части, которую успели поставить вновь, и, опершись на нее, устремила свой взор в долину. Почти все тела драугров убрали и сожгли, и королеве казалось, что она вечно будет чувствовать запах горящей мертвой плоти. Но он казался ей очищающим, словно саму смерть жгли они на кострах.

Три луны минуло с битвы, а казалось, будто полжизни прошло. Рагнейд не помнила, когда на долю ее народа прежде выпадали такие испытания. И горячо надеялась, что больше не выпадут.

После гибели драугров они перенесли бесчувственную Ольгу в один из уцелевших домов. Она была обессилена и провалилась в такой глубокий сон, что ее не могли разбудить. Рагнейд не на шутку встревожилась, но провидица Сага велела ей подумать о себе и своем ребенке, заверив, что с Ольгой все будет в порядке.

Но королева северян не могла выбросить из головы то, что произошло. Она поняла, поняла причину их несчастий, и ее всерьез тревожило то, что такое могло случиться вновь. Ведь, пусть во дворце ее супруга и окрестных землях не особо приветствовали рабство, тут, ближе к северу, оно процветало. И уж конечно, не все северяне были столь мудры и добры, чтобы хорошо относиться к захваченным в других краях людям.

Но что она могла сделать? Только поговорить с Ингемаром, который в этих краях был, пожалуй, единственной карающей силой. Норды отличались крайним свободолюбием и мало кому подчинялись. Только бы Ингемар послушал ее… Однако Рагнейд сильно в этом сомневалась.

Глубокий вздох вырвался из ее груди. Изо всех сил пыталась Рагнейд заглушить мысли о том, кого ей не суждено больше видеть, по кому горячие слезы то и дело бежали по щекам, а сердце болело, точно от кровавой раны.

Но такова судьба. Боги выковали ее уже очень давно…

***

Хенрик сидел у очага и пытался согреть озябшие и промокшие ноги. С утра зарядил дождь, и они до самой темноты шлепали по грязи, собирая останки, прибираясь и строя заново. Северянам, казалось, холод и сырость были нипочем, а вот он продрог до костей.

Рядом опустился Ивар, заметно поморщившись – несмотря на неглубокую рваную рану на бедре, он работал наравне со всеми, но сейчас бледность залила лицо воина. Он выпил разом чуть ли не половину рога и протянул его Хенрику:

- На, выпей.

Юноша покачал, было, головой, но Ивар нахмурился и толкнул рог обратно к нему:

- Пей! Не то заболеешь и умрешь. И ботинки сними да просуши.

Хенрик, поколебавшись, все же, взял рог с медовухой и сделал пару глотков, едва не закашлявшись. На родине он пил вино за обедами, но оно было куда легче, чем хмельные напитки северян. Он вернул рог Ивару, а тот одобрительно кивнул и допил остатки.

Тепло стремительно разливалось по телу, и Хенрик оперся спиной об один из поддерживающих столбов. Мысли окатывали его волнами, тесня грудь переживаниями. Ему было страшно вспоминать то, что было, и еще ни одной ночи не спал мальчик спокойно, то и дело вскакивая, будто мертвецы по-прежнему нападали на него. А днем он думал, думал о том, что произошло здесь, отчего такая напасть пришла на северные края. Ему казалось, что королева Рагнейд понимала больше прочих, и Хенрику очень хотелось спросить у нее, что она знает, но он пока не решался. Да и не бесед было пока королеве.

Но, несмотря на пережитое, на страхи и ужасы, на холод и лишения, Хенрик постепенно понимал, что принял решение. От него зависело многое в отношениях северян и его родных краев, и только упорством и силой мог он спасти себя здесь и людей там. Юноша чувствовал, что сейчас он на своем месте, как бы пугающе это ни было для него самого. Пусть местный неприветливый край встретил его ожившим ночным кошмаром, смертельной опасностью и холодом, Хенрик знал, что он останется здесь и будет жить среди северян – так, как живут они. По-другому поступить нельзя.

Мальчик закрыл глаза, прислушиваясь к мелодичному напеву, что доносился с женской стороны дома. Ему казалось, что этот красивый голос поет ему и о нем, хотя слов он не понимал. Но знал, что однажды поймет.

***

Увидев, что Олли очнулась, Агнар невольно ускорил шаг. Не слушая провидицу, которая увещевала его поберечься, воин стремительно приблизился к кровати и сел на пол у изголовья.

Олли, задрожав, протянула к нему руки, а Агнар обнял жену за плечи и крепко прижал к себе, не обращая внимания на боль от незажившей раны.

Как он боялся за нее! Три луны лежала она, бледная, бесчувственная, и казалось ему, что никогда больше не увидит он ее зеленых глаз. Неужто зря были пройдены все дороги, если ему суждено лишиться той единственной, кого он любил на этом свете?

Но боги смилостивились над ними, и даже ребенка она сохранила, по словам провидицы. Агнар не хотел оставаться здесь – ему по-прежнему было неспокойно в усадьбе, среди десятков мертвых тел, догоравших на кострах. Проводили они товарищей в последний путь, и Агнару хотелось скорее покинуть нордов и вернуться в свой дом, вместе с Олли.