Сезанн. Жизнь

Когда я сверлил ее взглядом, она краснела и опускала глаза. Я заметил, что, если нам случалось оказаться на одной улице, она тут же поворачивалась и не оглядываясь шла в обратную сторону. Quanto `a della donna[21]

, мне не везет, а я ведь встречаюсь с ней по четыре раза на дню. Слушай дальше, мой дорогой. В один прекрасный день подходит ко мне молодой человек, первокурсник, как и я, – [Поль] Семар, которого ты знаешь. «Дружище, – сказал он, схватив меня за руку, потом под руку, и повел на рю Итали. – Пойдем, я покажу тебе прелестную малютку, которую я люблю, и она тоже меня любит». Должен сказать, какое-то облако застлало мне глаза, я почувствовал, что меня ждет неприятность, и я не ошибся. Едва часы пробили полдень, я издали увидел, как Жюстин выходит из своей швейной мастерской, и тут же Семар кивнул: «Вот она». Больше я ничего не видел, голова у меня закружилась, но Семар потащил меня за собой. Я случайно коснулся ее платья… С тех пор она встречалась мне каждый день, и подле увивался Семар… Ах, каким только безумным мечтам я не предавался, но, так и быть, откроюсь тебе. Я говорил себе: если я ей не противен, мы поедем вместе в Париж, там я стану художником, и мы будем счастливы. Я мечтал о картинах, о мастерской на пятом этаже, о том, чтобы ты был со мной, вот было бы весело. Я не мечтал о богатстве, ты же знаешь меня, мы славно жили бы на несколько сот франков, ей-богу, прекрасная мечта. И вот теперь я шатаюсь в тоске, и мне хорошо, только когда я выпью. Я ничем не могу заняться, у меня опускаются руки, я ни на что не годен. Честное слово, старина, твои сигары превосходны, я сейчас одну из них курю, у нее вкус жженого сахара и карамели. Ах, вот она! Она скользит, она парит – это моя крошка, она смеется надо мной, она плывет в клубах дыма. Смотри, вот она подымается вверх, вот она спускается, она резвится, она насмехается надо мной. О Жюстин, скажи мне по крайней мере, что я тебе не противен; она смеется. Жестокая, тебе нравится меня мучить. Жюстин, послушай, но она ускользает, она подымается, выше, выше и наконец исчезает. Сигара выпадает у меня изо рта, и я засыпаю. На минуту я подумал, что схожу с ума, но твоя сигара меня спасла; еще дней десять, и я не буду больше думать о Жюстин или же буду вспоминать о ней как о тени на горизонте прошлого, как о тени из грезы

{158}

.