Сезон долгов

– И что толку? А кто подтвердит, что я провел там всю ночь? Может быть, я добрался до усадьбы и прошмыгнул в погреб за десять минут до их появления? А ночью добрался до железной дороги, перехватил состав, в котором ехала Вера, и где-нибудь на глухом полустанке или разъезде проник в него? Потом сделал свое черное дело и пустился наутек, чтобы вернуться в усадьбу и разлечься в винном погребе, изображая перед слугами тяжелое похмелье?

– Феликс, пойми, чем больше ты станешь лгать, тем больше оснований у следователя будет тебя заподозрить...

– Но я так и так считаюсь подозреваемым номер один. Я сам юрист и прекрасно все понимаю – о сложностях в моей семейной жизни следователь уже пронюхал, это раз; алиби у меня нет, это два; а если еще и дамы Старынкевич начнут рассказывать, что я строил из себя жениха и подбирался к приданому Ирэн... Пиши гиблую. Плохи мои дела, Митя.

– И все же, послушайся меня, не усугубляй положение – тому алиби, которое предоставит тебе Заплатин, грош цена.

Феликс в ответ промолчал.

Взяв на пристани извозчика, приятели сразу же отправились в Окружной суд. По мере приближения здания судебных установлений настроение Феликса становилось все более и более мрачным. Может быть, он успел бы впасть в настоящую ипохондрию, но доехали они быстро. Губернский город был не так уж и велик.

В суде оказалось, что следователя нет на месте – окружной прокурор отмечал именины супруги и пригласил почти всех судейских чиновников на праздничный обед.

– Сегодня день-то какой – Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья, – повторял старичок швейцар с солдатским георгиевским крестиком на груди. – Не взыщите, господа, все наши там. Празднуют-с. Прокурорша Любовь Германовна именинницы-с нынче. Вот их сиятельство господин прокурор и того-с... Балы закатывает. На всю, значится, губернию...

– Ну вот. Притащились за семь верст киселя хлебать! – хлопнув себя по колену, Феликс в отчаянии уселся прямо на мраморные ступени у входа. – Они празднуют-с! И что нам теперь делать? Вера, Надежда, Любовь... О Боже!

Обхватив голову руками, Феликс вдруг застонал и, похоже, вновь собрался плакать.

– Что с тобой? – осторожно спросил Колычев.

– А ты не понимаешь? – резко ответил Феликс. – Вера, Надежда, Любовь... Моя Верочка тоже именинница. Была бы! Могла бы быть, если бы не погибла!

Дмитрий молча похлопал его по плечу и сказал швейцару:

– Послушай, голубчик. Мы понимаем, что дело уже к вечеру и каждый может после трудов праведных попраздновать вволю. Но и о милосердии забывать нельзя. Этот господин – князь Рахманов, у которого жену убили. Слыхал, небось?

Швейцар по-солдатски вытянулся по стойке смирно.

– Видишь, братец, что с нашим князем с горя делается? Обязательно нам нужно со следователем поговорить. Давай-ка, распорядись, чтобы за ним послали. Мы его надолго не задержим.

Но пусть придет непременно – передайте, князь просто не в себе... А это тебе денежка за труды, держи.

– Премного благодарны-с, как же-с, как же-с, сей секунд и пошлем-с, – засуетился швейцар.

Через пару минут из здания судебных установлений уже пулей вылетел курьер в форменной фуражке, а через четверть часа на площади показался одетый во фрак судебный следователь, который был накануне в усадьбе Рахмановых.

– Видишь, как выгодно спекулировать княжеским титулом? – прошептал на ухо Колычеву Феликс, вытирая глаза – из них продолжали катиться слезы.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – поприветствовал Феликса следователь. – Благодарю, что не отказали в моей просьбе и прибыли, чтобы помочь расследованию. Прошу вас, проходите, – он сделал гостеприимный жест в сторону лестницы, ведущей внутрь здания суда.

– Разрешите представить вам моего друга Дмитрия Степановича Колычева, который любезно согласился сопровождать меня, – церемонно произнес Феликс. – Господин Колычев – ваш коллега, судебный следователь Московского окружного суда.

Следователь еще раз поклонился и заметил:

– Мы с господином Колычевым успели познакомиться вчера у вас в усадьбе, ваше сиятельство. Правда, Дмитрий Степанович умолчал, что мы – коллеги, но тем приятнее знакомство. В другой раз я с величайшим удовольствием побеседую с вами, Дмитрий Степанович, по интересующему всех нас делу. Весьма любопытно будет обменяться с вами умозаключениями, известно, что в столичных городах в судах служат настоящие зубры, не то что мы, провинциалы – ни опыта должного, ни знаний. Но сейчас, прошу простить, мне необходимо побеседовать с князем, что называется, с глазу на глаз. Надеюсь, вы извините меня. Служба. Вам, Дмитрий Степанович, полагаю, это понятно как никому другому.

– О, да, не тревожьтесь. Феликс, я буду ждать тебя в гостинице... Проктятье, мы же еще нигде не остановились, а тут наверняка несколько крупных гостиниц! В какой же нам встретиться?