Сезон дождей и монстров в Кванджингу

– Хм, – парень был непрошибаем. – Тогда можешь оставить сообщение, я ему передам.

– Так это он хотел поговорить и что-то рассказать.

– Тогда я передам сообщение от него.

Дохён фыркнул:

– Ну давай.

Администратор нисколько не изменился в лице, только взял паузу, словно выуживал нужное сообщение из архива памяти. Дохён не знал точно, к какому виду он принадлежит, не знал имени, но за время знакомства убедился, что словам парня можно верить. Джин кого попало в своем бизнесе не держал.

– «Касаемо Хон Сокджина, у которого был слишком длинный язык и короткий инстинкт самосохранения. В последнее новолуние он принес в храм некоторые предметы, имеющие отношение к миру теней. Возможно, чуял близкую угрозу. Барабан чамёнго и камень кёнгвисок хранят ауру умершего Хона, но не помогли ему. В храме предметов больше нет, можешь не искать. Ищи врага у реки».

Дохён внимательно прослушал сообщение, кивнул:

– Спасибо, – он хлопнул администратора по плечу и пошел к двери. Но не успел сделать и двух шагов, как за плечом прошелестел холодный голос:

– Детектив Ли.

Дохён застыл, не в силах двинуться. Все, что ему удалось – неимоверным усилием воли сохранить невозмутимый вид, когда он повернулся к говорившему, и ответить с холодной улыбкой:

– Саджа Юн.

Любимым обликом правой руки Мрачного жнеца Сокдже, Юна, был высокий худой мужчина, неизменно в черном дорогом костюме. Он смотрел на Дохёна сверху вниз с непередаваемым высокомерием, обдавая холодом и давящей аурой. Дохён упрямо стоял на месте, хотя интуиция орала, чтобы он убегал побыстрее. С другой стороны, интуиция не знала, что от жнеца не убежать. Стоит ему произнести имя человека трижды, и тот умирает. Но ни Сокдже, ни Юну пока что не было дела до детектива Ли. Зато было до его близкого человека…

– Ильчик саджа приветствует тебя, – тягучий голос Юна вырвал Дохёна из тягостных размышлений, – и передает, что время на исходе.

Дохён вскинул взгляд, не успев даже попытаться скрыть тревогу:

– У меня еще есть…

– У тебя всегда есть ровно столько времени, сколько пожелает ильчик саджа, – оборвал его Юн. Его глаза блеснули, и Дохёну захотелось поежиться. – И время на исходе. Принеси то, что должен, если хочешь, чтобы договор был продлен.

Дохён молчал, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь. Сокдже не разжалобить, не стоило даже и пытаться. Попытаться обмануть его было равносильно самоубийству. Убежать – невозможно. Оставалось только выполнять условия договора.

Юн все прекрасно понимал, и мерзко улыбался змеиной улыбкой, глядя на терзаемого тревогой человека перед собой. Он небрежно обронил:

– Приноси сюда, – после чего развернулся и пошел к дивану.

Дохёну до дрожи хотелось выругаться во весь голос, садануть кулаком в стену, разбить что-нибудь… Он призвал всю силу воли, чтобы сохранить невозмутимый вид, и вышел из парикмахерской. Сердце сжали невидимые тиски и сдавливали все сильнее.

Телефон зазвонил, когда он спустился по ступенькам. Дохён нехотя вытащил его, раскрыл. Звонила Мирэ.

– Что? – недружелюбно осведомился он. Мирэ ответила непривычной для нее скороговоркой:

– У твоего дружка какой-то мощный антимагический амулет, или типа того, я не смогла пробить защиту, так что…

– Стоп. Какой еще амулет?

– Не знаю, – визгливо ответила полукровка-ино. – Но плевать он хотел на мой гипноз! Поморгал секунду, улыбнулся, как идиотке, и ушел.

– Куда? – Дохён быстро обозрел окрестности, стажера-напарника не заметил, и ощутил приступ раздражения. – Я же просил задержать его!

– Как, если он не поддается внушению?

– Очаровать, заболтать, вырубить, в конце концов! – рявкнул Дохён, со злостью захлопнул крышку телефона и сунул в карман. Куда могло понести любопытного стажера?!

Мирэ не унялась, позвонила снова. Дохён сделал глубокий вдох, как можно спокойнее (получилось все равно сквозь зубы) ответил:

– Что еще?

– Антимагический амулет, – так же злобно отозвалась Мирэ. – О котором ни ты, ни твой обожаемый шеф не знали. Что бы это могло быть?

– Беспокоишься за свою шкуру? – Дохён наконец заметил Мингю, расслабленно прогуливавшегося недалеко, и чуть успокоился.

– Беспокоюсь, как бы ты не отправил мне в следующий раз еще какого-нибудь придурка, с которым я не смогу справиться, а он возьмет и укокошит меня. Хочешь сотрудничать – рассказывай больше.

Дохён внимательно выслушал ультиматум, кивнул своим мыслям:

– Договорились. Хочешь сотрудничать – работай лучше.

Мирэ обозвала его и отключилась. Дохён вернул телефон в карман и уже хотел окликнуть Мингю (тот шел, разглядывая дорогу под ногами, неспешно и задумчиво), но вдруг его осенила мысль. Он обдумывал ее несколько секунд, прежде чем решительно распрямить плечи и вернуться в парикмахерскую.

Не обращая внимания на администратора, Дохён прошел к дивану, на котором сидел и пил кофе Юн, встал рядом, и когда тот неторопливо поднял голову, негромко сказал:

– У меня есть, что дать Сокдже. Принесу, как достану.