Сезон Колдуна

– Вообще-то она на работе, – в голосе женщины – её матери, должно быть, – появилось некоторое сомнение.

– Видите ли, мы с Евой вместе учились. В школе. А вчера вот встретились…

– Ева обычно приходит поздно, – тон потеплел, и это меня подбодрило. – Миша, это ты?

Я, конечно, понятия не имел, какого такого Мишу она во мне признала, но меня, что называется, понесло.

– Ага. По правде говоря, я тоже весь в делах. Разработка алмазов и всё такое…

– Алмазов?

– Долго рассказывать, раньше-то я на нефти специализировался… Да мелочи это всё. Я, вот, жалко, номер мобильного Евы где-то потерял.

Мало что вызывает у женщины большее доверие, чем возможность удачно выдать дочь замуж. Я записал номер, поблагодарил, повесил трубку и взял печенье.

– Ложь, – обратился я к фотографии собаки на обложке какой-то тетради, – Ложь, а не противопоставленный…

– Ну как, всё успели выведать? – с порога спросил вошедший Икрамов.

Печенье застряло в горле. Я с трудом проглотил его и ответил:

– Отчёты про крокодилов в канализации ещё ничего. Но вот инопланетяне, похитившие газетный киоск…

Маска безразличия на его лице даже не дрогнула. Икрамов отошёл в сторону, пропуская меня.

– Прекращайте паясничать, все ждут только нас.

Я пожал плечами и вышел. Следователь запер кабинет и мы пошли по коридору, то и дело обгоняя друг друга. В этом чувствовался какой-то дух соперничества, будто решалось, кому из нас быть лидером. Однако на улицу мы вышли одновременно. Просто потому, что позволяли двери.

Остановившись возле машины Икрамова, я сложил руки на груди и заявил:

– Давайте начистоту. Что вы хотели спросить?

Он задержался на секунду и нехотя ответил:

– Мы нашли… кое-что.

– И что же?

– Скажите, Виктор, вы верите в живых мертвецов?

– Это как-то связано с недавним убийством?

Икрамов поправил кепку и посмотрел на меня так, будто в глазах у него был один сплошной лёд.

– С каким из них?

Вот теперь мне стало интересно. Если я правильно его понял, Тимур был не единственной жертвой таинственного убийцы. А в таком случае между всеми жертвами должна быть какая-то связь. Не исключено, что это даст мне какие-нибудь зацепки к Маларье и Обезьяну. В противном случае я всегда могу наплести про таинственные секты, проводящие тёмные ритуалы, и их безумных адептов, притворяющихся зомби.

Я сел в машину.

Большую часть дороги мы ехали молча, уныло цепляясь взглядами за раскачивавшиеся дворники. Икрамов не выдержал первым.

– Я тридцать лет работаю следователем. И верю только фактам – это ни разу меня не подводило. Но сейчас я в смятении. Мне нужен кто-то, – он покосился на меня, – с нестандартными взглядами. Понимаете?

– Кто-то, кто смог бы объяснить вам, что всё идёт как надо, и мир не катится в тартарары?

Он кивнул. Я покачал головой.

– Боюсь, вы выбрали не того человека.

Икрамов пожал плечами.

– Есть лишь один способ узнать. Хоть я и уверен, что колдовство – просто сказки, скрывающие скучную реальность, а вы наглый обманщик – у меня нет другого выхода.

– Заметьте, мои услуги не бесплатны.

– Если вы действительно поможете в расследовании, мы заплатим.

– Если? – я возмущённо фыркнул. – Грош цена вашим обещаниям. Если я соглашусь помогать, вы возьмёте меня консультантом официально.

Он едва не выпустил руль.

– Возможно, такое и практикуется где-нибудь на Западе, но только не у…

– Вы остановите машину или мне выпрыгивать на ходу?

– Издеваетесь.

– Нет, я совершенно серьёзен.

Икрамов глубоко вздохнул, пытаясь, по-видимому, совладать с эмоциями. После этого его тон стал таким же ледяным, как и взгляд.

– И каковы же условия?

– Вы предоставляете мне информацию, свободу действий и почасовой оклад. В свою очередь я обязуюсь помогать и не обманывать вас.

– Вы знаете, что меня засмеют? Всю милицию засмеют, – он свернул на узкую дорогу, проехал еще немного и остановился в просторном дворе. – Если об этом «сотрудничестве» прознают журналисты…

– Почасовой оклад, и они об этом не узнают. По крайней мере, не от меня.

Поразмыслив над предложением с полминуты, Икрамов кивнул.

– Хорошо. Пошли.

Человек десять милиционеров уже стояли во дворе и о чём-то переговаривались между собой, оглядываясь на продолговатый предмет неподалёку, накрытый непрозрачной клеёнкой. Нетрудно было догадаться, что под ней, тем более, что к тому месту через весь двор тянулся кровавый след, похожий на алые ленты.

Едва мы вышли из машины, от группы отделился плотно сложенный молодой человек в штатском.

– Олег. Вещий, – представился он.

– А почему вещий? – поинтересовался я.

– Это фамилия моя, – буркнул в ответ Олег. Видимо, я не первый задавал ему этот вопрос.

Он подвёл нас к телу и поднял клеёнку. На земле лежал самый обыкновенный бомж в грязных лохмотьях. Разве что не заросший, как большинство ему подобных. Лицо его скривилось от ужаса, а грудь и живот были буквально изрешечены. И ещё… у него была отрублена голова.

– Он разбился, сбросившись с крыши, – сказал Вещий.

Я посмотрел на крышу четырёхэтажного дома, потом перевёл взгляд на Икрамова. Следователь кивнул Олегу.