Сезон королевской охоты

В походе Углук старался не вспоминать о том, как хорошо жил в Ливене, где каждый день съедал по жареной свинье, однако эти мысли преследовали его и, случалось, не давали заснуть. Орк вспоминал горы мягких ребрышек, которые отдавал знакомому трактирщику. Эх, с каким бы удовольствием он сейчас сгрыз их сам.

«В следующий раз ничего отдавать не буду, – решил Углук. – Сложу в мешок и пусть стоят. Можно было положить пару мешочков прямо на воз, теперь бы они мне пригодились».

– Ваша милость, я с дурачком этим говорил, которого в деревню послали. Он сказал, что хозяин не велел ему говорить, зачем послан.

– Это может быть все что угодно, не обязательно злодейские приготовления.

– А корзинщик все время нудит, дескать, нас здесь подстерегут. Якобы хозяин только этим и живет – разбоем, стало быть.

– Я уже и сам догадался, только вряд ли у него хватит силенок нас опрокинуть. И не такие пытались, и не тем числом. Вокруг трактира чистое поле – до леса ярдов сто, скрытно не подобраться, если наблюдать, конечно. Вот ты и посматривай.

– Хорошо, ваша милость, буду посматривать, только корзинщик еще каким-то Генри пугал.

– Что за Генри такой?

– Говорит, это еще один дурачок, деревенский, будто он одержимый огнем.

– А что же это такое?

– Я не знаю. – Орк покосился на мессира Маноло.

Тот пояснил:

– Одержимость огнем – редкое заболевание. И опасное. Я слышал о таких одержимых, но никогда с ними не встречался.

– Ну так я пойду, – переминаясь с ноги на ногу, произнес орк и с тяжелым вздохом посмотрел в сторону кухни, словно надеялся проникнуть алчущим взором сквозь клубы пара.

Каспар понял настроение орка.

– Эй, хозяин! – позвал он. – Хозяин!

Вместо хозяина появилась всклокоченная стряпуха одного взгляда на которую было достаточно, чтобы потерять аппетит.

– Чего изволите, ваша милость?

– Куры сварились?

– Наполовину, ваша милость, еще подождать надо.

– А много ли поставили варить кур?

– Двенадцать штук, ваша милость, – мы заезжим рады.

– Дайте-ка пару.

– Сырых, ваша милость?

– Давайте какие есть, нашему другу ждать невтерпеж. Кстати, что там с мясом? Вы, кажется, свининой нас угощать собирались?

– А-а-а… Э-э-э… – Стряпуха почему-то смутилась и уставила глаза в пол. – Работник еще не вернулся из деревни, ваша милость…

– Ладно, неси пока кур на блюде.

– Спасибо вам, ваша милость, – едва не прослезился Углук. – Вы всегда меня поддерживаете то корочкой хлеба, то вот – парой птичек.

– Мы же свои, Углук, и прекрасно понимаем, что без еды ты не боец.

– Вот-вот, ваша милость, не боец я без еды! А с едой я сильней баллисты!

– Мы это понимаем, вон даже Фундинул не против.

– Да чего уж там, – отмахнулся гном, сидевший на высоком стуле, болтая ногами. – Его болезнь давно известна. Неизлечим, это факт.

Появилась хозяйка с блюдом, и Углук поспешил ей навстречу.

Схватив горячих, только что из кипятка кур, он стал пожирать их с необыкновенной скоростью, не разбирая костей и слизывая с рук струящийся сок.

– Спасибо тебе, добрая женщина, – поблагодарил орк хозяйку, онемевшую от такого зрелища, вытер руки о ее передник и, обращаясь к Каспару, добавил: – Это для меня как глоток чистого воздуха, ваша милость!

– Представляю, сколько нужно кур, чтобы он надышался вволю, – не удержался от замечания гном, однако Углук не обратил на это внимания.

– Пойду на пост, чтобы ни одна блоха не проскочила…

40

Корзинщика Углук застал все в той же позе, тот сидел на возу обхватив колени и время от времени вылавливал из кармана драного полушубка крошки хлеба. Казалось, он мог просидеть так очень долго.

– Посматривай тут, а я трактир кругом обойду, – сказал орк.

– Эх, ваша милость, – лицо корзинщика страдальчески сморщилось, – хорошо бы нам поскорее отсюда уехать.

– Да ладно тебе, я только что двух кур съел недоваренных, сочные, слов нет! – Орк облизнулся. – Сейчас похлебка будет готова, и тебе достанется горяченького, небось которые сутки на хлебе сидишь.

Корзинщик вздохнул. Горяченького ему хотелось.

– Ну хорошо, ваша милость, я тут посижу, а вы уж смотрите в оба, мало ли что.

– Ладно, не боись, не таких обламывали, еще не хватало какого-то трактирщика опасаться.

С этими словами приободренный двумя курами скрылся за углом постройки.

Он прошел вдоль длинной стены, в которой были прорублены два окна. Окна эти были устроены довольно высоко – подальше от воров, стекла в них никогда не мылись.

Завернув за следующий угол, орк попал на задний двор, с одной стороны прикрытый трактиром, с другой – двумя сараями: большим и поменьше, очевидно курятником.

Двери в большой сарай оказались запертыми изнутри, а снаружи не было даже ручки. Орк попытался заглянуть в щель, но доски были набраны в паз, так что ничего разглядеть не удалось.

Углук разочарованно обернулся – в нижней части трактира, за исключением кухонного окна, других не было. Только на втором этаже имелась пара окон, видимо в хозяйских комнатах. В одном из них орк увидел человека с пепельной бородой и выпученными глазами. Незнакомец сейчас же спрятался, а орк хотел поначалу бежать к Каспару, но вспомнил, что хозяин говорил о втором работнике. Видно, это он и был.