Сезон Маршей

Хелен уже сидела за столиком у окна, попивая «сансерр». Когда мужчины подошли, она поднялась, поцеловала Майкла в щеку и крепко обняла.

— Бог мой, как же приятно снова тебя увидеть.

Появился Марселло и, расточая улыбки, налил гостям вина.

— Насчет меню не беспокойтесь, — сообщила Хелен, — потому что я уже все заказала.

Майкл и Грэм покорно закрыли меню — протестовать не имело смысла. После возвращения на работу у Хелен не оставалось времени предаваться самой большой своей страсти, коей была кулинария. К сожалению, весь ее талант загадочным образом испарялся на пороге наисовременнейшей скандинавской кухни, облегчившей счет Грэма на пятьдесят тысяч фунтов. Теперь супруги питались только в ресторанах. Майкл успел заметить, что друг уже начал набирать лишний вес.

Зная, что мужчины не могут говорить о своей работе, Хелен взяла инициативу на себя и принялась рассказывать о своей.

— У меня проблема с обложкой для нового триллера. Автор — один жуткий американец, пишущий о серийных убийцах. Как, по-вашему, может выглядеть серийный убийца? Вариантов немного, верно? Так вот, я делаю обложку, мы отсылаем ее за океан, а агент в Нью-Йорке от нее отказывается. Да, иногда жизнь бывает так чертовски несправедлива. — Она посмотрела на Майкла, и в ее ясных, зеленых глазах появилось вдруг серьезное выражение. — Боже мой, я такая зануда — все о себе да о себе. Как Элизабет?

Майкл взглянул на Грэма, и тот едва заметно кивнул. Он и сам частенько нарушал строгие служебные инструкции, делясь с женой тем, о чем следовало бы промолчать.

— По-всякому. — Майкл пожал плечами. Бывает хуже, бывает лучше. Но в целом неплохо. Дом на Шелтер-Айленде превратился в настоящую крепость, так что спать можно спокойно. К тому же у нас теперь дети. Когда у тебя двое близняшек и работа, на воспоминания времени остается не так уж много.

— А это правда, что она застрелила ту немку… как ее… Грэм? Как ее звали?

— Астрид Фогель, — вставил Грэм.

— Она действительно выстрелила в нее из лука?

Майкл кивнул.

— Господи, — прошептала Хелен. — Что же случилось?

— Астрид Фогель искала ее в доме, и Элизабет укрылась в гостевом коттедже. В том самом, где вы с Грэмом останавливались пару лет назад. Элизабет спряталась в шкафу в спальне, где и нашла свой старый лук. Когда-то, еще в школе, она была чемпионкой по стрельбе из лука. Между прочим, как и ее отец. Другого оружия у нее не оказалось, так что пришлось воспользоваться тем, что было.

— А другой киллер? Октябрь, да? Что сталось с ним?

— Управление получило сведения из весьма надежных источников, что Октябрь погиб. Вроде бы с ним расправились те самые люди, которые наняли его, чтобы убить меня. Провал стоил ему жизни.

— Ты этому веришь? — спросила Хелен.

— Раньше допускал такую возможность. Сейчас я в это не верю. Думаю, Октябрь жив и снова взялся за старое. Недавнее убийство в Каире…

— Ахмеда Хусейна, — подсказал жене Грэм.

— Да, — продолжал Майкл. — Я читал показания очевидцев. Мне трудно это объяснить, но чувствую — там побывал он.

— Но ведь раньше Октябрь всегда стрелял своим жертвам в лицо?

— Раньше — да. Но если ему хочется числиться мертвым, то он мог внести коррективы в свои методы. Как говорится, поменять подпись.

— Что собираешься делать? — поинтересовался Грэм.

— Я уже заказал билет на первый утренний рейс в Каир.

Глава десятая

Каир

В Каир Майкл прибыл после полудня. Как и в Лондоне, он предъявил свой настоящий паспорт и получил двухнедельную туристическую визу. В зале для прибывающих царил обычный хаос, так что ему стоило немалых трудов пробиться к выходу через толпу бедуинов, путешествующих со всем своим скарбом, втиснутым в расползающиеся картонные коробки, и небольшое стадо отчаянно блеющих коз. Прождав еще минут двадцать на улице, он сел наконец в разбитую, дребезжащую «ладу» и почти сразу же закурил, чтобы отбить запах проникающих в салон выхлопных газов.

Летом в Каире было невыносимо жарко, но зимой Майкл всегда чувствовал себя здесь комфортно. Воздух был теплый и мягкий, в лазурном небе неспешно плыли, подгоняемые дующим из пустыни ветром, белые пушистые облака. Вдоль дороги из аэропорта расположились египтяне, пытающиеся по возможности сполна насладиться чудесной погодой. Целые семьи выбравшихся из города бедняков оккупировали едва ли не все редкие лужайки, разложив на траве немудреные кушанья. Таксист попытался было разговаривать с пассажиром на английском, но Майкл, решив проверить, не атрофировались ли его языковые навыки, ответил на беглом арабском. Он представился живущим в Лондоне ливанским бизнесменом, покинувшим Бейрут во время гражданской войны. Полчаса они толковали о прежнем Бейруте, каждый со своим акцентом: Майкл с безукоризненным бейрутским, шофер — с тем деревенским, на котором говорили крестьяне нильской дельты.