Сезон мошкары

— Это женщина. Видевшая кое-что, чего видеть ей не полагалось. Но не волнуйся, мы обо всем позаботимся.

— Бога ради, не убивай больше никого! И так шуму достаточно! С одной стороны, ты взбаламутил полицию, с другой — викинг-байкеров. А уж байкеры не захотят этого спустить.

— Ален, послушай-ка… — Рыжий Медведь сжал плечо Клегга, на этот раз ободряющим жестом. — Уж слишком ты разволновался. Я не сделаю ничего из того, что может представлять для тебя опасность. Мы играем на одной стороне, помни это.

45

— Что с тобой произошло, черт возьми? — испытующе воскликнула Делорм. — Ты ужасно выглядишь!

— Я прекрасно себя чувствую, — отвечал Кардинал. Но на самом деле он провел бессонную ночь. К тому времени как он вернулся в Алгонкин-Бей, ложиться в постель было уже бессмысленно, и он принял душ, приготовил себе кое-какой завтрак и прямиком отправился на работу.

— Серьезно, Джон. У тебя такой вид, будто ты гриппуешь или еще чем-то болен.

— Спасибо, Лиз. Ты так давно обо мне заботишься.

Зазвонил телефон Кардинала, и он снял трубку:

— Кардинал, Уголовный розыск.

— Это Терри Тейт вам звонит.

— Не можете погромче? Я почти ничего не слышу.

— Это Терри Тейт… Я просто… Я вспомнила некоторые вещи. Вчера ночью. Мне приснился страшный сон, и я еще кое-что припомнила. Вы сможете быстро ко мне приехать? Или мне приехать на встречу с вами?

— Нет. Ко мне не приезжайте. Выходить для вас небезопасно. Мы приедем к вам в Кризисный центр и поговорим.

— А мне так хотелось вырваться отсюда хоть на некоторое время.

— Понимаю, но это опасно. Поэтому поскучайте там еще немного, а мы скоро подъедем.

Кардинал повесил трубку.

— Терри Тейт, — сказал он. — Ей вспоминается еще что-то. Вы поглядите-ка. — Он показал Делорм медальон, выданный ему под расписку из хранилища вещдоков. — Отец Терри был командиром летного подразделения в авиагородке. Я собираюсь показать ей это, потому что готов биться об заклад, что медальон ее и что это ее родители.

Делорм взяла в руки медальон, открыла его:

— Ты хочешь сказать, что в нее стреляли в том же месте, где был убит Вомбат? Зачем же убийце понадобилось возвращаться туда?

— Такое, говорят, случается. А может, это часть ритуала. Может, она появилась там, где не должна была появляться. Так расскажи мне, что слышно насчет настенных знаков в пещере.

Делорм рассказала ему о своей беседе в полиции Онтарио и о поездке к доктору Вассерстайн в Алгонкин-Парк. Рассказала о Пало Майомбе, о вере последователей этой религии в человеческие жертвоприношения, о страшных способах получать власть над духами, к которым они прибегают.

— Доктор Вассерстайн сказала, что распространено это больше всего на Кубе. И возможно, в какой-то степени в Майами.

— Вероятно, перекочевало туда с иммигрантами. Знаешь, чего я никак не могу понять?

— Чего?

— Имеется парень, отрубающий у людей пальцы на руках и ногах. Думаю, мы можем утверждать, что к этому он пришел не сразу. С ходу такого не сделаешь. Начинаешь с коз, кур и тому подобного, потом пытаешься то же самое проделать уже с человеком. И возможно, терпишь фиаско, потом делаешь вторую попытку, и постепенно это входит у тебя в плоть и кровь.

— Ты прав. За плечами у парня должна быть целая цепочка подобных преступлений. Но ни в провинции, ни в масштабах страны не было нераскрытых преступлений, похожих на то, что проделали с Вомбатом.

— Верно, — согласился Кардинал. — Но если этот парень приезжий с Кубы или из Майами, то, может быть, что-то аналогичное случалось в Штатах?

— Мы не имеем доступа к их архивам.

— Я завел кое-какие знакомства в Нью-Йорке в прошлом году в связи с делом Мэтлока. Разреши мне им позвонить.

— Или я могу попробовать обратиться к Масгрейву. Конная полиция постоянно обменивается информацией со Штатами.

— Попробуем и то и другое. И посмотрим, кому повезет больше. А сейчас давай поедем поговорим с Терри.

Терри Тейт прикончила свой завтрак в Кризисном центре — миску овсянки, вязкостью напоминавшей обойный клей. В коридоре ссорились две женщины, причем камнем преткновения были радиопрограммы, а со второго этажа доносились вопли — это вопила со вчерашнего дня женщина, у которой Опекунское общество отняло детей.

Сидеть вместе с другими женщинами у телевизора ей не хотелось. Там вечно смотрят какие-то идиотские ток-шоу. Она вернулась к себе в комнату и, сев возле окна, раскрыла блокнот, который дал ей доктор Пейли. Она хотела порисовать, но так нервничала, что рука не держала карандаш.

Выносить это долее не было сил — к черту этих полицейских и это ожидание. Терри отшвырнула блокнот. Она выйдет на свежий воздух минут на двадцать. А если они приедут в ее отсутствие и подождут несколько минут, ничего страшного — поделом им за то, что держат ее здесь взаперти.

Улицы показались ей знакомыми, но где какая — она не помнила. Мэйн, Макинтош, Оук — какие-то из них. Она шла на запах озерной воды, шла по кирпичной дорожке, слыша, как в нескольких футах от нее с шумом бились о берег волны.