Сезон несбывшихся желаний

С будущим президентом Наташа пока не была знакома. Зато в числе её друзей были два настоящих рыцаря – Потапенко и Хныкин. Как выяснилось, оба почти одновременно воспылали к ней жуткой страстью и оба стали считать её дамой сердца. Почему – праздный вопрос. Наташа знала, что она красива, умна и спортивна.

Но вот проблема: кому из этих двоих отдать предпочтение? Кому вручить руку и сердце? Кому стать в будущем верной женой?

Если выбирать между Серёжкой и Генкой, то просто с ума можно сойти. Они похожи друг на друга, как братья. И интересы у них одни и те же. Вот только фамилии разные.

Ещё дошкольницей Наташа узнала, что её зовут так же, как и жену Пушкина, – Наталья Николаевна Гончарова. Это было приятно и почётно. Мама любила напоминать Наташе, какая славная фамилия ей досталась, и приучила Наташу гордиться своей фамилией. Поэтому Наташа стала рано задумываться о том, что однажды – в день свадьбы – фамилию придётся изменить. Разумеется, Наташа знала, что жена вправе оставить свою, девичью. Но любовь – страшная штука, и женщина, если только она не суперзвезда, обычно жертвует фамилией в угоду своему избраннику, какой бы звучной эта фамилия ни была. Вот соседка Любаша из девятой квартиры – была Петрова, а стала Кошкина. Кошкина Любовь – прямо прозвище какое-то.

Нет, если уж и менять, так на какую-нибудь звучную. А у Серёжки и Генки фамилии совсем неподходящие. Наташа представила, что её будут звать мадам Потапенко или миссис Хныкина, и ей стало не по себе…

После уроков Генка и Сергей вдвоём провожали Наташу до дома. Она уже не хромала, но нога то и дело давала о себе знать тупой ноющей болью.

– Надо же! Нога почти зажила, а как Бузов меня вчера толкнул, я её снова подвернула, – пожаловалась Наташа своим рыцарям.

– Мало ему вчера вломили! – хмыкнул Генка. – Надо добавить.

– Рано, – усмехнулся Сергей. – Пусть сначала зубы вставит.

– Ген, я не понимаю, зачем надо было за меня заступаться? – кокетливо спросила Наташа. – Ну подумаешь, толкнул. Что такого?

– Он урод! – гневно сверкнул глазами Генка. – А уродов надо ставить на место.

– Зато теперь все в классе думают, что ты мой жених.

– Они так думают только потому, что я за тебя заступился?

– Конечно.

– Ну и пусть думают. Ты мне на самом деле нравишься!

– Вот Серёжка за тебя заступился, и это нормально. Все знают, что вы с ним друзья, – сказала Наташа.

– А я вовсе не за него заступился, а за тебя, – уточнил Сергей. – Мне тоже ты нравишься.

Наташа подняла глаза к небу и тяжело вздохнула.

– Это что, массовое признание в любви?! Знать бы ещё, что вам ответить! – Она посмотрела сначала на Серёжку, потом на Генку: – Вы мне оба не нравитесь, трейсеры вы этакие! Никогда больше с вами на паркур не пойду! Кстати, когда следующее занятие?

* * *

Максим Каминский скучал. Да, у него был компьютер. Да, у него были интересные книги и журналы. Но сейчас, может быть, впервые в жизни ему хотелось обыкновенного человеческого общения. От общения с людьми, близкими по интересам, он отказался добровольно, окончательно испортив отношения с одноклассниками и нагрубив Ключникову. Всё можно было исправить, но гипертрофированная гордость не позволяла ему пойти в клуб с повинной.

Древний Египет давно интересовал Максима. Он прочёл не одну книгу по мифологии и археологии, прежде чем понял главное: существуют две египтологии – официальная и альтернативная. Официальная наука утверждает, что все пирамиды Египта построены фараонами после 3100 года до нашей эры, альтернативная же предполагает, что как минимум половина пирамид – более раннего происхождения и возведены они некой працивилизацией с использованием супертехнологий. И если по официальной египтологии информации довольно много, то по альтернативной её практически нет.

Официальная наука иногда грешила подтасовкой фактов. Впервые о подлоге, совершённом учёным, Макс прочитал в книге Войтеха Замаровского «Их величества пирамиды». В книге рассказывалось о том, что молодой Флиндерс Питри – в будущем великий египтолог – однажды поймал некоего доктора Глоувера с поличным: тот старательно спиливал рашпилем какой-то выступ в прихожей камеры Царя в пирамиде Хуфу. Доктор Глоувер сознательно пошёл на подлог, для того чтобы подогнать размеры прихожей под какую-то свою гипотезу.

Макса коробило, когда он узнавал о грубом искажении фактов и сокрытии истины представителями официальной науки.

К этим-то египтологам Макс сначала причислил и Ключникова. Потому и нагрубил ему во время лекции.

Ежов и Венгеров передавали Максиму книги от Ивана Николаевича. Они же рассказывали о новостях клуба. Эти новости чрезвычайно интересовали Максима. Постепенно он понял, что его первое впечатление о Ключникове как об адепте официальной египтологии было ошибочным. Ключников оказался честным альтернативщиком, хорошим рассказчиком и просто приятным человеком. Он не держал зла на Максима и повторял, что тот в любое время может вернуться в клуб.