Сезон удачи

Теперь – зимняя одежда… В огромный старый рюкзак была засунута куртка, свитер, сапоги, пара рубах и три носка. Оставшееся до срока время Зверев потратил на поиски четвертого носка – он точно знал, что их должно быть четное число.

Сборы проходили сумбурно. Было время подумать, оценить обстановку, но не было возможности. Все мысли сжались в одну точку, в одну фразу: «Я точно знал, что именно так и будет».

На самом деле Зверев никогда не думал, что к нему вдруг заявится пограничник и повезет его на вершину плоской горы к развалинам старого пещерного города, где постоянно живет лишь семья сторожей, их корова, две собаки, три козы и дюжина кур.

Лишь в самый последний момент, Зверева посетила здравая мысль: два раза в месяц сюда приходят письма от родни из-под Саратова…

Сергей вытащил вещи, запер свою дверь и постучал в соседскую:

– Марь Ивановна, уехать мне надо. На два месяца. Или на пять… Если письма ко мне будут, перешлите мне их в Бахчисарай. Не в новый город, а в то почтовой отделение, что рядом с ханским дворцом…

* * *

За минуту до того, как прозвонит будильник, Горелов открыл глаза, протянул руку и нажал кнопку… Это повторялось каждый день: вечером он внимательно проверял часы, заводил их, а утром просыпался сам перед самым звонком.

Он привык быть очень точным, очень аккуратным человеком. Всю жизнь он боялся сделать неверный шаг. Поэтому никогда не опаздывал, не ругался, не пил больше трех рюмок. В долг никогда не брал. Не потому, что не было нужно, а потому, что боялся – ведь тот кто даст ему деньги может вдруг подумать, что не получит их назад, может усомниться в его, Горелова, честности. Это страшило больше всего.

Он старался жить так, чтобы все вокруг знали – это самый честный, порядочный, добрый, справедливый, самый спокойный и трезвый. Одним словом – самый правильный.

Мысль об этом была для него самой большой радостью. С какого-то момента он даже начал слышать голоса за своей спиной: «Ах, какой хороший человек Горелов; такие люди будут в светлом будущем; мы все должны равняться на него…».

Может быть никто ничего и не говорил или говорили совсем другое. Но он был уверен, что иначе о нем думать не могут.

Именно поэтому уход жены оказался для него ударом.

Произошло это вдруг. Без ругани, без скандалов. Всего за неделю до бегства она начала говорить, что он скучный, что у него нет друзей, что все вокруг живут богато, а он денег на машину заработать не может… В последний день она сказала, что он слишком правильный, а поэтому – пресный.

Она нашла действительно обидное для него слово. И она была не права.

Горелов был человеком страстным. Еще бы – всю жизнь работать на образ праведника… Просто многие за страсть принимают ее внешние проявления – горящие глаза, возгласы, гримасы и ужимки. Это часто бутафория, выпускание пара. Настоящие эмоции должны не гореть, а долго тлеть внутри…

В день ухода жены у Горелова сразу появился новый пунктик, новая маленькая страстишка. Она быстро росла и уже к вечеру вытеснила ту, старую. Стремление быть идеально хорошим человеком поблекло и на его листе разместилась страсть доказать ей, что она не права. Не вернуть жену, а доказать, что он не скучный, не пресный, не бедный.

Поскольку два первых определения почти невозможно измерить, Горелов сосредоточился на последнем.

Уже через год после нескольких встреч с Ильей Баскиным он имел столько денег, что мог бы купить шикарную иномарку. И даже две… Но он приобрел себе старые «Жигули». И всего лишь «семерку».

Работал Горелов по конкретным заданиям. Баскин передавал ему списки интересующих его людей, а уж он «шерстил» их по своим учетам, картотекам, фондам.

Со временем пришлось сделать дома два тайника – для денег и для очередной порции документов, которые чаще всего представляли собой ксерокопии.

Деньги накапливались, а документы приходили и уходили. И Горелову стало их жалко. Он понимал, что Баскин платит лишь крохи за столь ценный товар. Эти бумаги стоят в десятки, в сотни раз больше!

Горелов решил начать свою игру. Не бросать Баскина, нет, но сплавлять ему менее ценную информацию. Сливки же оставлять у себя.

Около года он копил свой архив. Но бумажки в ящике под паркетным полом сами по себе не грели. Они приобретают свою силу только тогда, когда они работают. С их помощью можно держать на крючке не один десяток сильных мира сего, а значит иметь деньги и некоторую, пусть тайную, власть.

Горелов четко знал, что большинство агентов и разведчиков «горят» на связи. Не на самой работе, не на сборе информации, а на встречах, на личном контакте.

Именно потому он так долго не решался встретиться с Павленко, которого выбрал себе в качестве пробного камня.

Готовился он по всем правилам: изучение места встречи и путей отхода, легендирование своего пребывания в точке, контрнаблюдение, грим, псевдоним.

«Парнасом» он назвал себя случайно. Просто пришло в голову красивое слово, точный смысл которого он не помнил. В первый момент он даже решил, что это конь с крыльями.