Сезон удачи

– Зря. У меня и телефончик Графа есть. Большой он теперь человек, Наум Борисович Корсак… Могу позвонить ему и еще до полуночи головорезы Графа будут здесь. Я премию получу, а вы бесплатную поездку. Сначала через Белоруссию, партизанскими тропами. Потом к морю, через всю самостийную… Я думаю, суток двое. И все время в багажнике. Хотите, Кеша?

– Не надо.

– Не надо, так не надо… Позвоню тогда самому Баскину. Пусть Илья Максимович узнает, сколько ты информации передал, как славно ты поработал на «Сову».

– Так не работал же я на «Сову»!

– Поэтому и позвоню… Если бы работал на нас, я бы и звонить не стал… Пять секунд тебе на размышление, Кеша. Будешь на нас работать?

– … Буду.

Олег вскочил с дивана, хлопнул в ладоши и подошел к Варваре. Они пошептались и вскоре перед Иннокентием была установлена видеокамера. Ее долго настраивали. Объект в кадре не должен быть связан по рукам и ногам – только лицо и плечи.

Перед тем, как нажать на «запись» Олег обратился к Иннокентию с пламенной речью:

– Наш новый друг! Мы торжественно принимаем тебя в наши ряды. Но очень боимся, что ты и «Сову» предашь. Натура у тебя такая… Знаешь, Кеша, почему ты так часто хозяев менял? Они слабо закрепляли твою вербовку. Поэтому давай под камеру и со всеми подробностями: имена, приметы, адреса, явки.

– С чего начинать?

– Давай все за последний год. Даже меньше. Начнем с твоих одесских гастролей…

Началась запись… Иннокентий говорил вначале очень осторожно, пытаясь обходить острые, опасные для себя моменты. Но когда понял, что выложил слишком много и нет пути назад – вошел во вкус, начал говорить живо, ярко и даже весело. Закончил он событиями последнего часа: «… Вспомнил молодость, поработал отмычками и, как белый человек, развалился на диване и жду милую Катю Павленко. Так нет – вдруг залетает «Сова», больно бьет по зубам и вяжет меня к стулу… Я без обиды, Олег, но от вашего кулака у меня на челюсти синяк».

Иннокентий завершил свой отчет, но все молчали, переваривая свалившуюся на них массу новой информации.

Только через минуту Савенков задал несколько вопросов:

– Простите, Кеша. Вы никогда не слышали фамилии Горелов. Немолодой, сутулый… Да у меня его фотография есть.

– Нет. Этого типа никогда не видел. Но я так понимаю, что скоро он очень крупно погорит, раз «Сова» за него взялась.

– Горелов уже погорел… А вы не видели, Кеша, есть ли в кабинете у Баскина сейф, где он хранит красные папки?

– В кабинете сейфа нет, а в дальней комнатке есть. Точно! Он как-то оттуда личное дело Павленко принес. И оно было… в красной папке. Я сбоку сидел, все видел – там у него пирамида этих папок. И сейф мощный. Зверь, а не сейф… Если вы ко мне по поводу «вскрыть его», то я не берусь.

Больше вопросов Савенков задавать не стал. Ему, старому конспиратору и так не очень нравилось все происходящее. Его коробило, что секретные по существу разговоры ведутся в присутствии жены Павленко и тем более этой миловидной журналистки. Правда, еще в машине по дороге из аэропорта начальник «Совы» обрабатывал Настю. И в довольно резких выражениях. Действительно, ее статья, где упоминался Зверев, что-то знающий о Карасеве, и стала поводом для посылки Валета в Крым. Он-то свое получил заслуженно. Но прапорщик почему погиб? И она сама была в опасности, и Зверев, и Олег под пулю лез.

Настя поклялась ничего не печатать без разрешения Савенкова, но кто им, журналистам, поверит? У них все время и руки чешутся, и язык. Они всегда себя врагами спецслужб чувствовали.

Сыщики и журналисты по-разному устроены. Внутри. Менталитет у них не одинаковый. Одним подавай секретность, жесткость и законность. Другим – гласность, свободу и либерализм.

Савенков не очень поверил, что Настя Курасова сдержится и не опубликует статью до нужного срока. Но выбора уже не было. Тем более сейчас, когда она присутствовала практически на перевербовке Кеши Теряева… Придется еще раз провести с ней беседу. Вдолбить, что если она напишет завтра о сегодняшних откровениях Иннокентия, то послезавтра его утопят, Олега пристрелят, Аслан Умаров улизнет в Чечню, а Илья Баскин на Лазурный берег Франции. Гласность будет полная, а результат нулевой. Даже отрицательный и не в нашу пользу…

Пока Савенков размышлял, Олег действовал. Он заставил Иннокентия написать расписку о сотрудничестве. Как учили Олега, в этом документе должен был впервые появится псевдоним агента.

– Давай выбирать, друг. Инок тебе не подходит. Уж очень наводит на твое настоящее имя. Одессит – тоже… Давай так – раз ты провалился, работая против госпожи Павленко, псевдоним тебе будет «Катин»… Теперь пиши агентурное сообщение. Без заголовка. Начинай так: «Источник сообщает, что вчера он посетил офис Ильи Баскина, который дал указание…» Все подробно изложи и подпишись своим новым именем.

Потом Олег договаривался с ним о способах связи, об условных фразах в телефонных звонках и прочей ерунде.

К концу работы Иннокентий полностью вымотался. Его уже давно развязали, но вид он имел жалкий. И только Варвара его пожалела:

– Хватит, ребята. Кеша устал. Я сауну до вечера заняла. Пусть пойдет отдохнет.