Сезон ведьмовства

— Ладно, — вздохнула Фрэнки, — попробую уговорить Александра привлечь тебя к работе.

— Вот-вот, — горячо подхватил Габриель. — Старик явно к тебе неравнодушен. Одари его обольстительной улыбкой и как следует похлопай ресницами.

— Знаешь, Габриель, — с нажимом произнесла Фрэнки, — иногда ты ведешь себя как полный осел.

Фрэнки на самом деле сумела убедить Маллинза подключить Габриеля к участию в нескольких второстепенных делах, таких как поиск украденной скульптуры коня эпохи китайской династии Тан и возвращение потерянной рукописи. В другой раз Габриель вместе с Фрэнки и еще одним опытным членом организации установили, где скрывается преступная группа интернет-мошенников.

Конечно, не всегда все удавалось. Дистанционное видение представляло собой стихийную энергию, управлять которой было все равно что перевязывать ниткой смерч. Точные данные — например, название улицы и номер дома — не открывались легко, как страницы телефонного справочника. Более того, сам процесс дистанционного видения подчас доставлял серьезный дискомфорт. У посвященных это называлось совершить или выйти в «скачок», и такой «скачок» нередко выносил видящего в чужое мыслительное пространство — далеко не всегда уютное и теплое место.

Однако Габриель отнюдь не примерял на себя шаблонный образ мученика-экстрасенса, добровольную жертву своего темного дара. Он был не жертвой, а воином. Помимо прочего, экстаз успеха быстро вызвал у Габриеля привыкание. Мощный прилив гордости и самодовольства, сопровождавший каждый удачный «скачок», стал его наркотиком.

В определенной степени он вел жизнь шизофреника. С одной стороны — Оксфорд, друзья, преподаватели, ночные бдения в библиотеке, контрольные работы, групповая зубрежка, «гонки на выживание» в пабе; с другой стороны — «Глаз бури». Единственным связующим звеном между мирами была Сесилия Фрэнк. То обстоятельство, что они оба вели, так сказать, двойное существование, естественным образом упрочило их связь. Это было потрясающее время. А затем свалилось дело Мелиссы Картрайт.

Через шесть недель Габриель покинул «Глаз бури», бросил университет и уехал в Лондон, чтобы начать с чистого листа.

28 мая

Прошлой ночью мне снился Р. Он улыбался и протягивал ко мне руки. Мысль о том, что я больше никогда не увижу его чарующую ангельскую улыбку, причиняет такую боль, что мне иногда кажется, будто мой разум вот-вот взорвется.

Я начинаю раздражать М. Она считает, что я цепляюсь за прошлое, «погрязла во вчерашнем дне», как она это называет. Она хочет, чтобы мы нашли нового участника игры. Может быть, она права: работа важнее всего. Нужно продолжать. Но мое сердце разбито. Где нам найти кого-то, похожего на моего милого мальчика? Того, кто стремился бы к новым приключениям, а не к собственному удобству. Искателя. Посвященного. Независимого духом.

Как бы то ни было, на прошлой неделе мы закончили еще одну комнату. В ней будет жить человек с головой павиана, Тот — бог письменности и магии, покровитель алхимии, арифметики и астрологии.

Я должна размышлять о своем истинном имени.

ГЛАВА 4

Габриель знал, кто стоит за дверью. Ее появления он ожидал уже три дня, с тех самых пор, как поговорил с Уиттингтоном. И все равно оказался совершенно не готов к встрече. Тринадцать лет — долгий срок по любым меркам.

Она опять нажала кнопку звонка.

Габриель открыл дверь и сразу уловил аромат духов — жасмин, корица и нотка незнакомого экзотического цветка. Ее вкусы изменились. Раньше она предпочитала более легкие, древесные запахи. Зато глаза остались прежними — ясные, серые, брови вразлет, словно крылья птицы. Сесилия Фрэнк… Нет, не Фрэнк. Уиттингтон. Миссис Уильям Уиттингтон Третий, если быть точным.

— Габриель…

Она нерешительно улыбнулась. Он подумал, что сейчас последует рукопожатие, но Фрэнки наклонилась и едва уловимо скользнула губами по его щеке…

— Ты не пригласишь меня внутрь?

Она снова улыбнулась, уже увереннее, хотя в глазах все еще сквозила настороженность.

Габриель отступил назад и распахнул дверь. Фрэнки вошла в квартиру вслед за ним.