Сфера

Взрывная волна не повредит нам.

Восемьсот футов.

— Сорок секунд, — сказал Гарри упавшим голосом. — Мы не успеем.

Они были на отметке 700 футов, быстро поднимаясь. Теперь у воды был приятный синий цвет: солнце проникало сюда.

— Тридцать секунд, — считал Гарри. — Где мы? Двадцать девять… восемь…

— 620 футов, — сказал Норман. — 620.

Они посмотрели вниз, теперь модуль лишь по точечкам огоньков угадывался далеко внизу.

Бет закашлялась.

— Слишком поздно, — сказал Гарри. — С самого начала я знал, что ничего не получится.

— Конечно, получится, — твердо произнес Норман.

— Десять секунд, — прошептал Гарри, — девять… восемь… Держись!

Норман прижал к себе Бет, когда взрывная волна взметнула субмарину, шутя подбрасывая и крутя, как игрушечную, перевернула вверх ногами, затем опять вниз дном и, наконец, выбросила ее вверх на гигантском фонтане.

— Мама! — закричал Гарри, но они по-прежнему поднимались, у них все было в порядке. — Получилось!

— 200 футов, — сообщил Норман. Вода теперь была голубой. Он нажал кнопки, замедляя подъем. Они двигались слишком быстро.

Гарри завопил, повалив Нормана на спину:

— Получилось! Ах ты, сукин сын, черт тебя дери, получилось! Мы спасены!

Норман плохо различал приборную доску — слезы застилали ему глаза.

И тут он зажмурился, потому что яркий солнечный свет ринулся на них из-под купола небес. Они увидели спокойное море и плывущие по нежной синеве небес кучевые облака.

— Ты видишь? — орал Гарри. Он вопил Норману в самое ухо. — Ты видишь? Какой дьявольски прекрасный день

00.00

Норман проснулся, и первое, что он увидел, был сверкающий луч солнца, проникающий через единственный иллюминатор — химического туалета, расположенного в углу декомпрессорной камеры. Он лежал на койке и оглядывал камеру — горизонтальный цилиндр длиной в пятьдесят футов: койки, металлический стол и стулья в самом центре, за небольшой перегородкой — туалет, Гарри храпел на соседней койке. Напротив, на другом конце камеры, спала Бет, прикрывая одной рукой лицо. Откуда-то издалека до него доносились мужские голоса.

Норман зевнул и слез с койки. Тело его ломило от усталости, но в целом с ним все было в порядке. Он подошел к сияющему иллюминатору и выглянул, сощурившись от яркого тихоокеанского солнца.

Он увидел кормовую палубу исследовательского судна «Джон Хэйвс»: белая посадочная дорожка для вертолетов, тяжелые скатанные канаты, цилиндрический металлический каркас подводного робота. Команда ВМС опускала на палубу второго робота, что-то крича и размахивая руками; но Норман не мог расслышать слова сквозь толстые стальные стены камеры.

Мимо камеры крепкий мускулистый моряк катил большой зеленый баллон с надписью «кислород»; целая батарея таких баллонов была уложена штабелями на палубе. Три медика, надзирающих за камерой декомпрессинга, играли в карты.

Глядя сквозь толстое, толщиной в дюйм, стекло иллюминатора, Норман чувствовал себя так, как будто он наблюдает за каким-то явившимся в миниатюре миром, к которому сам он вроде и не имеет отношения, что-то вроде террариума, населенного необычными, любопытными особями. Этот новый мир был столь же чужд ему, как и черный мир океана, видимый из иллюминатора модуля.

Он наблюдал, как медики сдавали карты на деревянном упаковочном ящике, наблюдал, как они смеются и жестикулируют во время игры. Они ни разу не взглянули в его сторону, вообще ни разу не посмотрели на декомпрессорную камеру. Норман не понимал этих парней. Разве им не было предписано следить за декомпрессингом? Они казались ему юными и неопытными. Увлеченные своими картами, они казались Норману равнодушными к металлической камере рядом с ними, равнодушными к трем уцелевшим после катастрофы на дне морском людям — и равнодушными к самому событию, к тем вестям, которые выжившие принесли на поверхность. Эти веселые игроки из ВМС, похоже, не очень-то были обеспокоены тем, что там случилось с ним, Норманом. А может, они просто ничего не знали.

Он прошелся по комнате, сел за стол. Вокруг белой повязки, стягивающей его разбитое колено, распухла кожа. Врач ВМС осмотрел его, пока их переправляли с субмарины в декомпрессорную камеру. Сначала, из «Звезды глубин III» их поместили в водолазный колокол, с разреженным воздухом, и уже потом перевели в большую камеру на борту корабля, в камеру декомпрессинга, необходимого для восстановления нормального дыхания на поверхности. Им нужно было провести в ней четыре дня, но сейчас Норман не знал, сколько они уже в ней пробыли. Все они мгновенно заснули, а часов в камере не было. Стекло на его ручных часах было раздавлено, хотя он и не помнил, как это случилось.

На столе прямо напротив него, кто-то нацарапал: «Соски ВМС США». Норман потрогал пальцами насечки и вспомнил насечки на полированной сфере. А теперь и он, и Бет, и Гарри была в руках ВМС. И он подумал: что мы будем им рассказывать?

— А что мы будем им рассказывать? — спросила Бет.