Сфера

— Ах, — произнесла Бет, — Невозмутимый Психолог находит нас утомительными?

— Вот именно, — подтвердил Норман, проходя, не оглядываясь, по стеклянному тоннелю.

— Наговорил тут всего, а теперь сматываешься? — прокричала Бет ему вслед.

Он продолжал идти прочь.

— Я кому говорю! Ты не смеешь уходить, когда с тобой разговаривают, Норман!

Он опять очутился в кухне и принялся открывать створки буфета в надежде отыскать ореховые батончики. Он опять проголодался, а поиски отвлекали его мысли от тех двоих. Приходилось признать, что все идет совсем не должным образом. Он нашел батончики, вынул один из серебристой шуршащей обертки и съел.

Он был подавлен, но не удивлен. Изучая динамику группового поведения, он давным-давно убедился в верности давнишнего присловья «Трое — это уже толпа». При очень высоком напряжении группы из трех человек были самыми неустойчивыми. До тех пор, пока каждый не осознавал четко свое место и возможности, в группе постоянно шло формирование подвижных альянсов, двое против одного. Именно это сейчас и происходило.

Он покончил с ореховым батончиком, и тут же съел другой. Сколько им еще придется провести здесь, внизу? По крайней мере, еще тридцать шесть часов. Он поискал, куда бы можно засунуть еще пару батончиков про запас, но в костюме не было карманов.

Бет и Гарри с повинной явились на кухню.

— Хотите орехового шоколада? — спросил он их с набитым ртом.

— Мы хотим извиниться, — покаянно сказала Бет.

— За что?

— За то, что мы вели себя как дети, — вздохнул Гарри.

— Я запуталась, — заговорила Бет. — Я всегда так мучаюсь, когда вот так перестаю владеть собой, — ну, просто полная идиотка… — Бет понуро уставилась в пол. Интересно, как ее заносит, подумал Норман, от агрессивной самонадеянности к совершенно противоположному самобичеванию. И никакой середины.

— Ну, не будем вдаваться в это, — сказал Норман. — Мы все так устали.

— Нет, это ужасно, — качала головой Бет. — Правда, ужасно. У меня такое чувство, как будто я вас обоих потеряла. Но я не хочу остаться одна. Я совсем не лучший член этой группы.

Норман сказал:

— Бет, съешь-ка лучше ореховый батончик и перестань казниться.

— Да, — согласился Гарри, — похоже, злючкой ты мне больше нравишься.

— Меня уже мутит от этих батончиков, — призналась Бет. — До вашего прихода я умяла их одиннадцать штук, почти целую дюжину.

— Ну, вот и съешь еще один для ровного счета, — сказал Норман. — И пойдем обратно в модуль.

Возвращаясь назад по океаническому дну, они с напряжением ожидали появления спрута. Но Норман чувствовал себя уверенно, ведь они были вооружены. Но его уверенность проистекала еще и оттого, что он успешно противостоял спруту.

— Ты держишь пистолет так, как будто вот-вот им воспользуешься, — заметила Бет.

— Кажется, да. — Всю свою жизнь Норман был теоретиком, университетским преподавателем, и никогда не воспринимал себя человеком действия, во всяком случае, лишь в пределах случайных партий в гольф. И теперь, с пистолетом наготове, ему нравилось ощущать себя в новом качестве.

По дороге от космического корабля к модулю им то и дело попадались заросли морских веерников. Им приходилось обходить веерники, которые иной раз достигали четырех-пяти футов, вспыхивая голубым и розовым в лучах их фонариков. Норман был совершенно уверен, что когда они впервые прибыли в модуль, веерников и в помине не было.

А теперь здесь были не только цветные веерники, но и стаи больших рыб. Многие рыбы были черными, с красноватыми полосками по спине. Бет сказала, что это типичные представители морской фауны этой части Тихого океана.

Все изменилось, подумал Норман. Все вокруг них изменилось. Но он не мог быть в этом полностью уверен, он не полагался на свою память здесь, внизу. Слишком много посторонних вещей влияло здесь на его восприятие — высокое давление, полученные им ранения, да постоянный страх, в котором приходилось жить.

Что-то бледное мелькнуло перед его глазами. Посветив фонариком на дно, он увидел извивающуюся полоску с длинным тонким плавником и черными пятнышками. Потом он разглядел узкую головку, рот.

— Пережди, — сказала Бет, кладя ему на плечо руку.

— А что это?

— Морская змея.

— Они опасные?

— Обычно нет.

— Ядовитые? — спросил Гарри.

— Очень ядовитые.

Змейка зависла над самым дном, очевидно, высматривая пищу. Она совершенно не обращала на них внимания, и Норману приятно было наблюдать за ней, особенно когда она стала отползать.

— У меня от нее мурашки, — призналась Бет.

— А ты знаешь, что это за вид? — спросил Норман.

— Возможно, это белчер, — сказала Бет. — Тихоокеанские змеи все ядовитые, но белчер самая ядовитая из всех. На самом-то деле некоторые исследователи полагают, что эта змея обладает из всех рептилий самым смертельным укусом, а ее яд в сто раз сильнее яда королевской кобры или черной тигровой змеи.

— Значит, если она укусит…

— Две минуты, и готово.

Они наблюдали, как змея уползает прочь между веерниками, провожая ее взглядом, пока она не скрылась.