Сгинувшее Время. Рождение Смерти

В дверном проеме показался невысокий, но складный мужчина с густыми темно-русыми волосами длиной до плеч, в темно-синих одеждах, щедро украшенных россыпью мелких драгоценных камней. На плечах Кастера покоилась тяжелая синяя мантия, подбитая белоснежным мехом, которая тянулась за ним по полу, а на голове красовалась массивная корона. Взгляд его желтых глаз из-под кустистых темных бровей был жестким и отталкивающим. Массивная нижняя челюсть выдавала в нем человека волевого и бесстрашного.

Рядом с Кастером Лоттом шла его жена. Миниатюрная, изящная шатенка с зелеными глазами, она походила на прекрасную фарфоровую куклу в светло-голубом платье и белоснежной мантии. Королева Мойна приковывала в себе внимание. Правда, выражение ее лица отчего-то напоминало застывшую в вымученной улыбке маску, и казалось, что женщина вот-вот оступится и упадет без сил под тяжестью короны, венчающей ее голову.

За родителями следовали принцессы. Обе очень даже недурны собой. Старшая – в нежно-сиреневом платье, младшая – в бледно-розовом. Их каштановые волосы свободно струились по плечам, а тиары украшали камни в тон платьям. Лорна смотрела на все с глуповатым восторгом, в то время как от Хлои прямо-таки разило презрением.

Алгод тяжело вздохнул. И вот это дочери великого и ужасного Кастера Лотта? Да на их лицах буквально написано: курицы пустоголовые. Он-то уж думал, будто им с братьями выпадет шанс поразвлечься, состязаясь за внимание прекрасных принцесс. Но к этим расфуфыренным девицам приближаться у него желания не возникло. Хотя поцеловать руки дамам все же пришлось, после того как короли обменялись стандартными приветствиями, и Эйрогас представил Лоттам Селию, принцев и Торию.

Хлоя одарила Алгода недвусмысленным насмешливым взглядом, на что он закатил глаза, заставив ее тем самым покрыться красными пятнами от негодования. Неужто она вообразила, будто все мужчины без исключения должны терять голову при виде ее миловидной мордашки? Алгод, к примеру, чаще предпочитал дурнушек с мозгами бестолковым красоткам. В конце концов, в перерывах между плотскими утехами и поболтать иногда хочется.

Голос герольда снова разнесся по залу:

– Его Светлость, герцог Рокласд Дариз Лотт. Ее Светлость, вдовствующая герцогиня Рокласд Арлетта Лотт. Ее Сиятельство, леди Рэнла Лотт.

Алгод уже хотел презрительно скривиться перед встречей с будущим шурином, но так и замер с раскрытым ртом подобно всем остальным. Даже Эйрогас не смог утаить удивления. Кастер довольно ухмыльнулся, удовлетворенный произведенным эффектом.

Алгод не разбирался в мужской привлекательности, обычно ему хватало уверенности в собственной неотразимости, но при виде герцога Рокласда он был вынужден признать – хорош. Дариз Лотт держался так, словно считал себя повелителем мира, умудряясь не выглядеть при этом напыщенно и высокомерно. Одет он был весьма скромно: в антрацитовый камзол и того же цвета штаны, на пальцах красовалась пара перстней. Ненавязчивая серебряная вышивка на ткани не бросалась в глаза и придавала образу герцога легкости. Черные волосы, собранные в низкий хвост, едва заметный загар, обычно несвойственный аристократам, ценящим почти болезненную бледность, и яркие желтые глаза, лучащиеся дружелюбием, делали этого мужчину неотразимым. Только глупец не признал бы этого.

Алгод бросил встревоженный взгляд на Фридэсса.

– Думаешь о том же, о чем и я? – шепнул Фрид.

– Наша бедная сестра обречена на жизнь в постоянной борьбе за внимание мужа с толпой его любовниц, – так же тихо ответил Алгод.

Как бы он ни любил Торию, не мог отрицать того факта, что она совершенно невзрачная. А рядом с герцогом принцесса станет казаться еще хуже. Парень покосился на сестру, та окончательно впала в оцепенение. Тория была слишком умна, чтобы не понимать очевидных вещей. Ей не избежать насмешек подле такого мужа и никогда не обрести уверенности в себе. Алгод не сомневался, сейчас Тория проклинала Селию за несуразную внешность, унаследованную от нее: блеклые пшеничные волосы, отсутствие пышной груди и бедер и острый длинный нос, выглядящий слишком большим на худом бледном лице.

По правую руку от герцога шла его мать, такая же черноволосая и прекрасная. Но по-настоящему все ахнули, когда из-за спины Дариза Лотта показалась его сестра и встала слева от брата. Кто-то из дворян аж присвистнул, не сдержавшись. Челюсть отпала даже у невозмутимого герольда.