Сгоравшие заживо. Хроники дальних бомбардировщиков

Окружение группировки Паулюса в районе Сталинграда, наступление войск Юго-Западного и Воронежского фронтов на Среднем Дону подняли настроение русских: в полку все буквально торжествовали, а он, Хохбауэр-Пикалов, сжимал от злости челюсти и мысленно разражался такими ругательствами в адрес своих «хозяев», которых, услышь они хоть десятую часть того, что он о них думал и чего им желал, хватила бы кондрашка. Они, видите ли, недовольны его работой: не сообщил о готовящемся бомбовом ударе по Армавирскому аэродрому, поздно передал радиограмму о вылете бомбардировщиков на Тихорецк. А как бы, спрашивается, он мог предупредить их своевременно, когда сам не знал, в какое время полку дадут команду на вылет? А когда узнал, все равно ничего поделать не мог — его послали в дивизию для координации связи с постами наблюдения. А его связники, выброшенные чуть ли не год назад, сгинули. И вместе с ними — портативный передатчик. Потому приходится ему пользоваться только самолетной радиостанцией и только в полете, чтобы не засекли его и не поймали на месте преступления. И так он рискует больше, чем надо: при налете на Тихорецк он отстучал ключом, едва поднялись в воздух, почти над своим аэродромом. И не его вина, что двух часов оказалось недостаточно, чтобы сотрудники «Валли-4» предупредили коменданта Тихорецка и успели рассредоточить войска и технику… Да, русские наделали там шороху — три дня рвались на железной дороге вагоны с боеприпасами и бушевали пожары; одна из лучших горнострелковых дивизий приказала долго жить… А они все его обещанками кормили: «Ждите». Вот и дождались… И, похоже, урок им не пошел впрок. Снова радируют: связники-де к нему посланы, пусть не волнуется, они сами его найдут. Найдут ли? Три месяца назад случайно он видел шифровку в штабе, в которой напоминалось о бдительности. Приводился пример, что в одну из отступающих частей под видом эвакуированной жены командира пробралась красивая молодая женщина, оказавшаяся немецкой шпионкой. Вполне возможно, что речь шла о его связной. А Старик либо тоже попал в руки контрразведки, либо сам ждет помощников. Как бы там ни было, надо самому позаботиться о сообщнике. Тем более что такой есть и давно нуждается в крепкой направляющей руке.

Капитан Серебряный после госпиталя стал еще бесшабашнее, пьет чуть ли не каждый день — где он только добывает водку? — на замечания Туманова не обращает внимания, и между командиром и штурманом образовалась заметная трещина, чем можно воспользоваться. К Пикалову Серебряный по-прежнему благоволит, по пьянке клянется ему в преданности и дружбе, желает летать в одном экипаже. А поскольку радиста у Туманова пока нет, а комэск то полетами руководит, то в штабе дивизии дежурит, Пикалов выполняет желание штурмана, планирует себя на боевые вылеты в экипаже Туманова, что еще более привязывает Серебряного к начальнику связи эскадрильи. Они вместе ходят на занятия, в столовую, вместе проводят досуг, когда выдаются свободные от службы минуты.

Сегодня, едва Пикалов закончил занятия с радистами, в класс вошел Серебряный и весело подмигнул ему:

— Есть шансы встретить Новый год по высшему разряду. Желаешь?

— В нашей-то дыре? — усомнился Пикалов, нарочито поддразнивая Ваню, чтобы тот быстрее выложил свои карты.

— Почему в нашей? В семи километрах от нас есть отличное рыбацкое село, Булак называется. Так вот, оттуда пришло приглашение отпраздновать Новый год вместе с ними в их клубе.

— Топать в такую погоду семь километров — уволь, братец. Я пас, — не согласился Пикалов.

— Ну и дурак, — констатировал Серебряный. — Там такие девочки! Полтора года мужчин не видели. Представляешь?

— Не очень. Даже если Омеля кого-то и отпустит туда, то часам к двум ночи прикажет явиться в полк. Мало ли какие могут поступить вводные.

— Не поступят, — стоял на своем Серебряный. — Ветродуи на целую неделю дают плохую погоду. И Омеля разрешил отпустить в Булак по восемь человек из эскадрильи.

— А Хмурый твой идет? — как бы между прочим поинтересовался Пикалов.

— Нет. Все о своей Рите тоскует… Да без него и лучше. Надоел он мне со своими нравоучениями. Так махнем?

Пикалов еще немного поманежил друга, помолчал и с улыбкой развел руками:

— Ну коли там девочки…

Омельченко для поездки в Булак выделил крытую грузовую автомашину, но, как Пикалов и предполагал, приказал всем к двум часам ночи быть в гарнизоне.

— Ну это как обстоятельства сложатся, — усмехнулся Серебряный…

Перед поездкой Ваня успел пропустить рюмку и, сидя в машине, сыпал такие небылицы, от которых товарищи то и дело хватались за животы.