Сгусток Отроков

— Твари, хватит! Я этого не хотела, не имела ввиду! Как вам в башку такое пришло⁈ Мрази! А ну пусти!

Ногой Мэллори пнула в нос держащего ее с левой стороны юношу с голубыми глазами.

Капли крови полетели по осевой дуге в пустоте. Красные, с холодным синим оттенком.

Каждая капля с оглушительным басом и треском врезалась в алтарь, землю, деревья…

От каждой капли, рябью, мир раскрашивался, насыщался деталями, словно сонарным отголоском во тьме.

Лес. Густой, темный даже и в без того черноте.

Огонь. Костер. До неба тянущий гибкое синее пламя.

Из-за одного из деревьев, на которое попала капелька крови, выглядывает лицо, побледневшее и искаженное ужасом. Девушка… Катя? Баба Катя…

Конечно, это ведь ее Симуляция. По воспоминаниям…

Бухающий гулкий шорох. Морозящее журчание воды. Елозящий треск огня.

Каждый сгусток кровавых капель, импульсом, возвращался к источнику, неся с собой информацию о пробуждающемся мире.

— Я убью вас, гады!

Мэллори не оставляет попыток вырваться. Но — тщетно. А молодая Катя с замершим на лице ужасом безропотно наблюдает за происходящим, ибо больше ей ничего и не остается. В общем — как и мне.

Только если я сейчас вроде как «не реален», для молодой девчонки, дрожащей от страха за толстым стволом, как за щитом — все реальнее некуда.

Из неосязаемой темноты высунулась когтистая лапа, нацеленная на лицо Мэллори. Отпрянув назад, со скоростью мухи просвистела в воздухе. Жуткие завывания раздались со всех сторон, словно лес насмехался над беспомощностью девушки, некогда с беззаботной улыбкой поджигавшей склад. Каждый звук — ныне предвестник смерти. Каждый взгляд, который она ловит краем глаза, цепляясь за жизнь, заставляет вздрагивать где-то в глубинах души.

Девушка вонзилась зубами в грубую руку с татуировкой дракона.

Освободившейся кистью, острыми, уже измаравшимися в грязи и крови ногтями, с размаху пронзила глаза мучителя справа, раздирая веки до оголенной розовой плоти.

Смыкающие в замке руки психов — разжались.

Народ отступил от жертвенника.

— Все, кто не мы — исчезнуть должны.

— Чужие пойдут на органы.

— Жертву принесут.

Мэллори ринулась прочь, как можно скорее, расталкивая улыбчивый люд, смотрящий на нее, как на Мессию.

Даже жесткие толчки для них — становились касанием к таинству, облагораживанию, высшей эйфории и радости.

Пока Мэллори в панике пробиралась через толпу невнятных культистов, те падали ниц, плакали от счастья, целовали ей ноги и грязь вслед за девушкой, вознося ее к темному небу.

— Слава тебе, о Несущий Огонь.

— Хвала и любовь! Уничтожить их всех!

— Жертву принесут.

Заплаканная Мэллори наконец-то вырвалась из густой толпы маньячно-любящих взглядов.

Одежда разорвана, на лице смесь слез, чужой крови и грязи.

Вытирая лицо и отряхиваясь от чужих мерзотных следов, девушка ринулась в лес.

Катя за ней.

Как и я, на автопилоте.

Отголоски капелек крови, басовито откидываемых от лица, окрашивают мир в багровый, становятся все ярче. И чаще. Периодичность круговых эхо-локаций ускорилась.

Они освещают путь Мэллори, выхватывая из темноты колючие ветки, острые камни и гниющие стволы могучих деревьев. Она бежит, не разбирая дороги, жажда выжить толкает ее вперед, и вперед, и вперед…

Внезапно перед девушкой возникает бездонная пропасть.

Я же зависаю прямо над ней бесплотным призраком, фантомом реальности.

Кровавые отголоски, отразившись от краев, над которыми возвышались сейчас кончики обнаженных ступней юной девушки, ознаменовали для Мэллори чудовищную глубину пустоты впереди. Она остановилась, задыхаясь, и отступила назад. Осмотрелась.

Пути назад нет. Лес сомкнул свои ряды, отрезая дорогу обратно. Там лишь культисты, выходящее один за другим из-за стволов вслед за ней.

Мэллори повернулась лицом к судьбоносной мгле в пустоте, приготовившись к неизбежному.

Или вперед, или назад, в лапы культистов, которые явно замыслили медленную расправу и нечто совершенно нечистое, сулящее пытки и боль.

Но в тот момент, когда Мэллори сделала шаг вперед к своей быстрой кончине, из темноты вырвался яркий сиреневый свет.

Озарил лес, отбрасывая отвратительные тени прочь.

Недоброжелатели, привлеченные страхом Мэллори, разбежались.

Лес затих, будто стыдясь своей ярости ночи.

В парабольных лучах потустороннего сияния к девушке подходит кудрявый старик.

Мэллори не сделала шаг в пустоту. Девушка замерла.

— Стой, дитя. Спокойнее, тише.

— Кто вы⁈ Чего вы хотите⁈

— Мира, добра, любви…

— Это насилие! Вы из дома меня выкрали, накачали наркотиком! Какая, нахрен, любовь!

— Ты не так поняла… Ты наш вдохновитель, твой настрой…

Старикан медленной, почти незаметной поступью приближался к Мэллори, которая находилась в шаге от смерти.

— Я никогда не призывала никого пускать на органы, убивать и…

— Дорогая, ты же кричала: «Смерть капиталистам», «Долой Машину Единства», «Да падут они Жертвой»…

— Это было семь лет назад!

— Для нас, как вчера…

— И я просто развлекалась… Все не всерьез!

— Конечно, конечно…