Сгусток Отроков

— И мне жалко. Но — это жизнь. Умрет — и умрет. А у нас еще испытания, варны и черт знает что тут еще…

Майя глубоко вздохнула и перешла на более тихий голос.

— Как думаешь, мы вообще в безопасности?

— Пока точно да. А в целом сомнения.

— Вот и у меня. Слишком тут все наигранно и странно…

— Именно. Я ожидал чего-чего, но точно не такого приема.

— И я. Ты же понял, что я не просто так отставала, заглядываясь на безделушки, а информацию добывала.

Вот те на… Нет, вот тут я опростоволосился. Возомнил себя одним таким умным…

— Конечно! Что узнала?

— Они тут давно. И все живут-не тужат. Поклоняются своим странным богам. Своим, у каждого — разный… Ну или что-то в этом духе. И эти «боги» дают им разные силы.

— Силы? Остальное и я вроде уяснил, а вот это — нечто новенькое.

— Я не поняла. Сколько бы из себя красивую дурочку не строила, и глазками не хлопала красиво — все твердили: узнаешь в свое время, как пройдешь испытания. Народ тут… Они словно в сговоре.

— Так это ж их город. Конечно, они в сговоре! Тут следопытом быть и не надо. Другой вопрос, что все это…

— Отличается. Верно?

— Верно. Не могут люди так измениться. Ты, как и я, видела, «каких» особенных сюда отправляют. Год за годом. Человек за человеком…

— И сколько их отправляют. Тут их — гораздо больше, если считать навскидку.

— Да…

Вдруг посох резко дернулся вверх. Штырь из его сердцевины вытянулся на несколько добрых метров ввысь. Земля под ногами задрожала.

— Нэл, это уже «пора» или «еще подождем»⁈

Пожалуй, пора… Прежде чем успел сделать шаг вперед, посох издал оглушительный треск, и яркий свет заполнил всё вокруг.

В этот же момент из устройства начали вырываться искры серой энергии Ци.

Минотавр приземлился обратно с небес на твердую землю и загородил мне обзор.

А вместе с тем исчезло и свечение. Звука сирены и гиканья — так и не объявилось.

Слышно лишь: «Очнулся!» «Благословит тебя Самуа, о Брахман Випра!» «Спасибо!»

— Смотри, Нэл, получилась таки!

Это все хорошо, но я могу лишь смотреть, как своей дубиной рогатый почесывает в районе передницы. И как ему она не колется… Эти шипы в ней для минотавра — так, пустяк⁈

Из копыта вышел, опираясь на посох, глазастик в черном балахоне, а вместе с ним следом, как ни в чем не бывало, только что схвативший инсульт, со слезами счастья на глазах и воздыханиями.

— Благодарю тебя, Брахман. Истинный Випра! Воистину Дваждырожденный сквозь обряд Упанаян! Благодарю за спасение жизни! Спасибо, спасибо!

— Не стоит, мой друг. Это моя обязанность и бремя носителя Варны Брахмана.

— Випра Движда не обязан выручать Вайшью, как я!

— Не обязан. Но я же не зверь, коли уж рядом и в состоянии помочь! Успокойся, почтенный. Это для меня пустяки.

— Благодарю Вас! Брахман Випра Движда!

— Не стоит так статусно… Остальные может от этого тащатся, но не я. Не надо формальностей. У меня есть имя, и можно опускать долгие звания Варны…

— Спаситель, благодарю!

— Аджи. Просто — Аджи.

— Благодарю Вас, Аджи! Да светит Вам мой покровитель Срыя!

— Срыя? Хах! Какие забавные имена вы только не выдумываете, народ!

— Не я дал ему имя, он сам, о достопочтенный Аджи!

— Как скажешь, хах!

Похлопав по плечу рассыпающегося в благодарностях, чернобалахонный обернулся к нам, взмахнув посохом.

— Совсем забыл представиться. Тут мой просчет, после таких фокусов примете меня еще за Бхусура какого… Хотя я вам и не объяснял наши различия в Варне Брахманов… Рано столько информации на вас обрушать.

— Уже не кисло так выкатил, Движда как-тебя-там.

— Движда Аджи, Нэл. Я твое имя потрудился запомнить, хотя ты у меня один из доброй полусотни, и ты мое потрудись. Я тут один в черном, как видишь — не сложно. Меня зовут Аджи.

— Хорошо, достопочтенный…

— Можешь и не на Вы, как многие тут зовут, это тоже не сильно «моё». Аджи — твой и каждого свежего семени духовный наставник, ученый, писец, жрец и на дуде игрец. Прошу, пройдите в шатры позади вас!

Глава 26

Болтовня у костра

Сверчки, треск сгорающей древесины, ночные птицы… Звуки привычные.

Рокот голосов не спящих по ночам и гулящих — нечто новенькое.

В Бахчисарае вне нашей безопасной крепости ноу-хау Единства ночь означала одно — опасность. Любой шизик мог тебя полоснуть осколком бутылки или попытаться изнасиловать, избить, изуродовать — что угодно. Эта опасность присутствовала и днем, но ночью подкрадывалась в лице Беззаконников и поехавших крышей особенно внезапно и страшно.

Так что если и слышались во мраке стоны да всхлипы и смех — не сулили они ничего положительного.

Здесь… Иначе.

Помимо нас, вновь прибывших, сидящих вокруг костров подле шатров и делящихся впечатлениями от увиденного, а особенно от услышанного, также болтали в нескольких десятках метров и другие группы, чужаки из разных деревень. По двое, по трое… Общение вялое, обрывочное, каждый погружен в свои мысли.

Кто-то и вовсе в одиночку тыкает тлеющие угли и озирается по сторонам.