Шаг до любви

— Держите этого горячего финского парня, если не хотите, чтобы я его здесь ненароком не заломал, — предупредил он ребят из съемочной группы, кивнув в сторону заметно нервничавшего молодого человека, добавив, — С полицией сами будете разбираться.

— Я не финский, — подал тот голос. И, кажется, с нотками обиды. Вот уж обидчивые кавалеры его всегда слегка раздражали. Ну, ладно, когда девчонки (неважно, какого возраста) обижаются. Но когда — мужики…

— На восточного ты не смахиваешь даже отдаленно. Впрочем, и на финского — тоже, — проворчал Константинов, оборачиваясь вновь к партнерше. — Инга, теперь к вам. Попробуем снять одним дублем. Это — сложно. Тем более, так понимаю — для вас, — а вот лично он сегодня от отснятых дублей одной сцены уже устал. — Там, где будет возможность, не буду попадать в кадр, подскажу, скорректирую. Поэтому игра-игрой, но еще и слушаем максимально внимательно. Последняя сцена там минутная, о ней вообще забудьте, мы ее убираем.

Вот в роли режиссера выступать до сих пор не приходилось, хотя и имел за плечами оконченное с успехом режиссерского отделение. Но как-то не тянуло пока в режиссуру, видимо — не время.

— Константинов, ты что себе позволяешь?! — а вот на этот раз напомнила о своем существовании Бурова, до сих пор молча наблюдавшая за происходящим на площадке. Кажется, её даже в какой-то степени… забавляла сложившаяся ситуация.

— Убираем, я сказал, — жестко повторил Константинов, задержав на даме достаточно холодный взгляд, тем же тоном добавив, — Мне она тоже претит. Я под ней, позволь напомнить, изначально не подписывался. Что-то не устраивает? Неустойка у нас там какая?

— Заказчики… — Бурова всё же сделала попытку, используя так называемую «тяжелую артиллерию», надавить на строптивого актера. Не любила она работать со звездами константиновской величины. Те слишком хорошо знали свои права…

— Сомневаюсь, что она им так необходима, — обронил Алексей, лишь на мгновение над чем-то задумываясь. — А откровенное насилие я не приемлю даже в кино. И уж тебе ли об этом не знать, Наталья Семеновна, — съязвил он, при этом с полной уверенностью добавив, — И ты прекрасно знаешь, что та сцена в фильм не войдет. Она там по сюжету к черту не нужна. Так что? — поинтересовался он, — Продолжаем?.. — получив в ответ демонстративное молчание Буровой, что было более, чем странно, кивнул, вслух заметив, — Отлично. Тогда, как говорится: свет, мотор, поехали. Командуйте, Наталья Семеновна, или и это мне самому сделать?

Вот под таким жестким самоконтролем, кажется, не снимался еще ни разу. Одно радовало: партнерша, не смотря на молодость, попалась смышленая. На всю сцену всего-то ушло не больше 10 минут. Но, когда прозвучало: «Стоп», «Снято», показалось — целая вечность прошла.

— Ну, вот, кажется, мы с вами справились, — заговорил он, поднимаясь на ноги и протягивая руку, помогая подняться партнерше. — Инга… — несмотря на то, что отыграть сцену всё же получилось, напряжение молодой женщины чувствовал. Или, даже вернее будет сказать — беспокойство.

— Все хорошо, — заверила та, переводя дыхание. Вот ей эти минуты дались непросто. Да еще нервничающий кавалер… Вот кого на съемочной площадке точно не должно бы быть. Только, в таком случае, Константинов сильно сомневался, что сегодня они перешли бы к следующим эпизодам. А времени оставалось в обрез.

— Отлично, — подытожил он и, ободряюще улыбнувшись своей фирменной константиновской улыбкой, направился из павильона, где началась смена декораций под следующий эпизод.

— Константинов, ты куда? — Бурова вновь напомнила о своем существовании. На мгновение замерев, Алексей тихо чертыхнулся. Вот не расположен он сейчас был выслушивать очередные перлы данной дамы.

— Переоденусь, — бросил он через плечо. — Я после твоей сцены, как из душа.

А еще ему следовало привести в порядок собственные мысли. Никак не получилось сосредоточиться на работе. А учитывая, что впереди еще три сцены, причем — разные по временным рамкам и содержанию, на каждую из которых необходим определенный настрой…

2

Самый запад России. На адрес учреждения доставили очередной букет. Шикарный букет из красно-белых лилий. Курьер очередной раз отзванивался то ли заказчику, то ли в магазин об отказе клиента принять презент. Ритка за происходящим наблюдала в окно коридора.

Оглянувшись на шаги, мысленно чертыхнулась. Вот только этого типа сейчас и не хватало. На душе и без того кошки скребут. А если еще и он начнёт мозг выносить, то точно сорвется. А ой, как не хотелось. Сложно будет объяснить собственный срыв. Тем более, после отличного, по собственным же словам пару недель назад, отдыха.

— Алексеев, давай не сейчас, — попросила она, не отводя взгляда от окна.

Букет, как обычно, был индивидуален по своему оформлению. Даже издалека было видно. Но принять его… Не могла… Не ей тот должен был предназначаться…