Шаг до любви

— Я — тоже, — призналась она совершенно неожиданно, прежде, чем отправить себе в рот кусочек сырника. — Спасибо вам, — закончила она, делая глоток кофе.

— Рита…

— Алексей, я пол ночи думала о произошедшем, — Коташова вновь позволила себе перебить собеседника. — О том, что сказал ваш сын…

— Рита, я же сказал… — сделал еще одну попытку избежать неприятной для неё темы. Кажется, именно то, чего опасался и начинало сбываться. В её мозгу плотно засел этот чертов Димкин «выпад».

— Подождите, — перебила Рита, попросив, — Постарайтесь услышать меня. В нем говорила обида, что вы скрыли от него о наметившихся переменах в своей жизни. Да, он не подросток, а вполне взрослый мужчина, — согласилась она, догадываясь, что может возразить на попытку как-то объяснить поведение молодого человека. — Но вы для него — отец. И, как понимаю, самый близкий человек в этой жизни.

— Он не девица, чтобы обижаться, — проворчал Константинов, «прячась» за своей чашкой кофе.

Не понимал сидящую перед ним молодую женщину. То, что обошлось без истерик, радовало. Не представлял себе их общения в случае её срыва. Но вот чтобы она же еще и оправдание искала поведению почти тридцатилетнего парня… Вот тут было за рамками его понимания.

— Но вы очень близки, — повторила Рита упрямо. — Вы дороги ему. Алексей, пообещайте мне, что помиритесь с ним.

Просьба вызвала искреннее недоумение Константинова. Ожидал какого-угодно хода со стороны своей гостьи. Даже сложно объяснимого и исполнимого ультиматума. Но вот чтобы так… Вот уж, действительно, чудная женская логика. Вместо того, чтобы впасть в депрессию и оказаться на грани срыва, к чему, собственно и готовился, эта молодая женщина пытается убедить его в необходимости объяснения с сыном. И ведь у неё получается!!

— Рита, я с ним не ругался, — напомнил он, с расстановкой произнося каждое слово. — Это он повел себя, скажем так, не совсем корректно по отношению к моей женщине, к моей гостье, — поправил спешно собственную оговорку. — Как вам будет угодно себя сейчас называть.

— Тогда поругаетесь со мной, — с уверенностью прозвучал её голос. — Такой расклад устраивает вас больше?

И что-то подсказывало, что так оно и может быть. Отличный постскриптум для прекрасного общения на протяжении практически четырех дней!

— Подождите, он вас оскорбил, а вы вот так легко прощаете? — категорически отказывался понимать сидящую перед ним женщину! — Феноменально, — без труда выдержав взгляд, наконец, утвердительно кивнул, уступив, — Хорошо, если это не обходимо для нашего с вами дальнейшего общения, я поговорю с ним.

— Только не в своей Константиновской манере, — предупредила Рита, окончательно разделываясь со своим завтраком.

— А это уже как получится, — обронил он, поднимаясь из-за стола и составляя на поднос у раковины посуду со стола. Времени на уборку не оставалось. Им бы вовремя до аэропорта добраться.

— Алексей…

— Рита, конфликта, поверьте, нет, — заверил Константинов, забирая из её рук чашку с пустой тарелочкой. — Нам до самолета осталось всё ничего. Билет я вам, конечно, в случае чего, поменяю, но вы отдохнуть не успеете к завтрашнему дню. Так что бегом собираемся и выезжаем.

Спорить о происшествии вчерашнего вечера они могли до бесконечности. Только, сомнений в том не было, каждый останется при своем мнении. А для него вчерашнее поведение сына — недопустимо. От слова — совсем! Не так воспитывал парня. Не то закладывал в голову. И никакое оправдание слушать не желал…

2

Москва. В аэропорту были заблаговременно, хотя не сказала бы, что Константинов сильно «гнал». Да, ездил быстро, но — без фанатизма, соблюдая правила и скоростной режим. По крайней мере — когда рядом находилась она.

А, возможно, просто повезло и не попали в пробку. Вот в таком случае, точно, возникла бы проблема. Вспомнилась Маслова, которая несколько дней назад устроила им с Юркой истерику по вопросу времени прибытия в аэропорт. Та панически боялась опоздать. Хотя, сама, редко куда спешила. Не её это было — своевременность…

Зарегистрировав на рейс через терминал, Константинов, отдавая посадочный талон, совершенно неожиданно спросил:

— Рита, а чего вы боитесь?

В первое мгновение Коташова растерялась. Казалось, обо всём переговорили в квартире. И сейчас… Панически боялась возможного молчания. Тишины. Казалось, отношение к ней со стороны Константинова, изменилось. В чем именно это выражалось, понять не могла. Но появился какой-то сдерживающий фактор… Пока — необъяснимый для неё…

— То есть? — осторожно прозвучал вопрос.

— Не называя своего адреса, — пояснил провожатый, оформляя багаж. — Ну, вы же понимаете, что в вашем городке узнать его несложно, — продолжал Алексей, передавая своей спутнице бирку с номером. — От силы — несколько дней. А, учитывая, что ориентировочно мне известен ваш район обитания, если задаться целью, можно просто понаблюдать. Ведь с Глашей вы гуляете ежедневно. Или я не прав?