Шаг в аномалию

Вечерело. Кузьмин, засидевшись у муравленой, покрытой зелёной поливой, изразцовой печи, да напившись вместо ужина горячего сбитня, решил было уже отправляться в спальню. Туда только недавно, по его приказу, натащили горшков с угольём, ибо сегодня Савелий мотался в возке по Москве, улаживая торговые дела, да продрог до костей. Накинув шубу, купец хотел позвать Николашку, дабы в спальню девка принесла ему ещё горячего питья, как тот заявился сам и сообщил о прибытии некоего Никиты Микулича, человека Петра Авинова, новгородского боярина.

— Сказал он, что ведаешь ты о нём! Просит о беседе.

— Да, знаю я его отца, Иванко Микулича. Зови его, да скажи, чтобы несли сюда сбитня побольше, да снедного, горячего.

Разговор с нежданным гостем продолжался до самого утра, Кузьмин был поражён до глубины души информацией, услышанной от Никиты. Он-то думал, что парень приехал просить денег или вспоможения в получении хлебного местечка — а тут на тебе, такие перспективы вырисовываются. Тут непременно следует обдумать всё крепко, ведь прямая торговля с Китаем — куш немалый, без сомненья. Однако ему предлагают стать тем, кто первым заведёт эту торговлю, откроет дверь в Китайское царство для русских людей. Купец знал, что прежние походы в Китай, а их было уже два, успехом не увенчались. Но надобность в мехах для Китая была велика, это бывший в Пекине Иван Петлин уяснил, поэтому дело это выгодное, сомненья тут нет. Но срываться из обжитой Москвы, бросая дело? Нет, это не дело, да и нельзя оставлять торговлю. Кузьмин в итоге Никите не сказал ни да, ни нет. Тут спешка не нужна, однако и отклонять предложение ангарского воеводы не стоит. Риск велик, но и барыши сулят быть велики.

— А ещё надобно выправить проездную грамотку мимо Мангазеи, — Микулич помнил, что пройти нескольким судам по волоку мимо острога будет невозможно, отец ему это доходчиво объяснил.

— Государь наш запрет свой наложил на сей ход, — удивился Кузьмин.

— Так то оттого, что иноземцы зверя ясачного там истребляют нещадно, — пожал плечами Никита, — особливо англицкие немцы. А нам зверя и не надо, токмо проходу.

И Микулич поведал купцу о караване, что отправится за Енисей ради сыскания серебрянных руд. так нужных Отечеству и его прибыли, да для купеческого достатка. Кузьмин сразу оживился, но посетовал, что по такому делу царь обязательно приставит к походу и своих людишек.

— Для погляду, нешто серебро без оного оставят? — объяснил он.

Микулич, подумав, решил, что раз этого не избежать, то придётся с соглядатаями смириться.

Савелий глянул на спящего в низком кресле Никиту, сколько ему годов? Под двадцать, поди будет, как и моему первенцу — Тимофею. Да и схожи они. Только Тимоша волосом темней, да в плечах шире. Крепко задумался купец. Лицо его внезапно осенило, он встал, с удовольствием потянулся, размял затёкшие от долгого сиденья члены, да за стол уселся. Подвинув бумаги, он стал рассчитывать примерную долю состоянию, кою он может отрядить на путешествия Тимофея — своего наследника, продолжателя отчего дела. Выходило, что потратить на эту безумную затею он может третью часть своего состояния — целых две тысячи рублей. Савелий потёр уставшие глаза, спрятал бумаги да вышел из своего кабинета, застав в горнице дремлющего служку.

— Гостя спать уложить в опочивальне, как проснётся, мне сообщить. До того меня не тревожить. Отдыхать буду.

Ангара, октябрь 7137 года, (1629)

Максим Рязанцев, столяр-краснодеревщик из Архангельска вёл по реке связку из трёх плотов с известняковым камнем и цементом к Ключ-острову, где сооружалось небольшое укрепление напротив Удинского форта. Эта крепостица на островке должна была запирать Ангару от попыток чужаков пройти выше по реке. В ней сейчас находилось два полтора десятка человек, большинство — из Новоземельского посёлка и оба ботика, недавно введённых в строй и ставшими первыми, не считая трофейных стругов, ласточками речного флота Ангарского края. По этому поводу бывший капитан БДК-91, уже потирал руки, надеясь на нечто большее. Удинский форт, как базовый элемент обороны границы, был, выражаясь современным языком, сдан в эксплуатацию, да всячески облагорожен. На его башне был установлен на длинном флагштоке одно из четырёх имеющихся полотнищ бело-сине-красной расцветки.