Шаг в бездну

«Скоро закончится восьмой десяток лет, как быстро пролетела жизнь! И как она изменилась! Мы живём здесь высоко в горах, но и сюда долетают страшные вести с низин, всё воюют люди! Когда это кончится? В начале века британцы пытались поработить. Потом друг друга убивали, и сегодня не понятно, кто с кем воюет. Сын Рашид в Кабуле служит, в каком-то ХАДе, он умный человек, многое знать должен. Говорит, что русские нам помогают страну строить. А Джамиль другое говорит, мол, захватчики они. Попробуй, разберись во всём этом!».

Скоро он будет на месте. Старик вышел из-за скалы: невдалеке ещё дымили остатки автомобиля, бурые пятна крови застыли на камнях, но тел самих уже не было. Забеспокоился Шабир, и не зря. Взгляд его обратился в сторону кишлака, и он увидел редеющий столб дыма. Заторопился старик, может, сможет, кому ещё помочь. И чем ближе к строениям подходил он, тем более страшная картина представлялась ему.

От кишлака остались одни руины, а вот и захоронение. Видно, много людей лежит там! Заглянул Шабир и во двор Резаи. И здесь бурые пятна на земле. Узнал халат своего друга, в пятнах крови и изорван весь. Был бы Джамиль жив, встретил бы его! Сжала острая боль сердце старика, подкосились ноги, присел на развалины. «Некому помогать, мёртвые здесь, живые ушли!».

Отдохнув, двинулся вдоль дувала по улице. Залаял Акри. Пёс звал его. Старик заглянул ещё в один из дворов и увидел у разбитой стены тело человека. «Как же так, на растерзание диким зверям тело оставили?!»

Темнело уже, но рассмотрел убитого. «Потому и не похоронили, что чужой, не нашей веры! Перед смертью мы все равны, хоть камнем тело укрыть надо! А молод чужак этот, мальчишка совсем! Пожалуй, одногодок со старшим внуком моим будет, и похож на него!

Коль враг солдат, так и смерть должен был принять, как солдат, но видно, этого русского истязали и мучениям подвергли! Неправильно это! Жестокость порождает жестокость в ответ!».

Старик приблизился к телу русского солдата, наклонился над ним и долго рассматривал его. Джамиль считал этих русских врагами. Взял за руку солдата и почувствовал, что лежащий перед ним человек живой. В крови весь, но тело не потеряло тепла ещё. Да, жизнь угасает! Душа его ещё здесь, но скоро покинет тело! «Тебе, Ахмад, он не враг, а для Рашида русские друзья. Если сын узнает, что я оставил ещё живого человека умирать, простит ли меня? Шабир, Шабир, ты воином был, убивал, но на поле боя ты и врагам раны лечил! И сейчас, что сможешь, сделаешь. Жизнь этого юноши в твоих руках и в воле Аллаха!».

Раны солдату уже в темноте перевязывал, с трудом взвалил его большое тело на круп ишака и двинулся в путь. Дорога вверх поднималась, в горы. Через лес. Всю ночь он шёл, торопился. Животное упрямилось, отдыха требовало, а хозяин всё гнал и гнал его. Собака рядом жалась, только в ответ на волчий вой злобно рычала. Ахмад старый карабин «Маузер» достал, затвор вздёрнул, на предохранитель оружие поставил: в темноте и не прошеный гость на тропу может выйти. Нет, не человек, медведь здесь хозяин!

Солнце уже почти в зените стояло, когда Ахмад к своему жилищу подошёл. Жена его у крыльца ждала, а младший внук, Хасан, навстречу выбежал:

– Дедушка, где ты так долго был? Бабушка ночью плакала! – потом увидел раненого на спине ишака, остановился испуганно, глаза мальчишки удивлёнными стали.

– Что со мной станет, кому в этих горах старый человек мешает? – произнёс старик, а потом на немой вопрос внука ответил: – это русский!

Мальчишка с опаской ближе подошёл:

– Дедушка, а он живой? Ты его в плен взял?

– В плен его другие взяли, а мы с тобой лечить его будем, если он ещё не умер!

Втроём они с трудом сняли русского солдата, внесли в хижину и уложили в углу комнаты на медвежьей шкуре. Жена не задавала вопросов мужу: раз этот человек здесь, значит так надо, и она сделает всё, чтобы он выжил. А лечить Дара умела!

Хижина старого Ахмата располагалась на границе редких хвойных полос леса, выше начинались снега. Она имело круговое, в диаметре более пяти метров, строение из камней, уложенных один на другой. Плоская крыша накрыта жердями с укладкой дернового слоя. Дверь из крепких толстых досок доходила до самого потолка. У основания крыши были отверстия на- подобие окон. Даже днём в помещении было темно, двери днём большей частью были открыты. Свечи и жир для них экономили.

Внутри жильё было просторным. Посередине помещения в углублении был устроен очаг, а вокруг с одной его стороны место для приёма пищи, со второй оборудовано место для отдыха. У стены напротив входной двери стояли два довольно объёмных сундука. Там хранилось постельное бельё и одежда. Обычно именно в сундуках и хранили наиболее ценные в доме вещи. Над ними к стене были прикреплены полки, на которых аккуратно расставлена медная посуда для приготовления пищи. У сундука ковёр стоял, им устилали пол только во время обеда. Всё скромно, но аккуратно.

К хижине пристроен небольшой сарай для ишака и коз, а также небольшое пространство было огорожено жердями – летний загон для животных.