Шаг в бездну

Голова болела, мысли в голове путались, он вспоминал вчерашний вечер. Если бы это произошло в Союзе, в какой-нибудь «Планете» или «Орбите», даже в дешёвом привокзальном кафе, Вадим посчитал бы вечер потерянным не зря! Здесь же об этом так не скажешь. А придётся ещё и отчёт писать! К обеду голова пришла в порядок. Его вызвали в класс, где он ещё часа три просидел за составлением отчёта, по вчерашней операции. Эксперты долго сверяли его отчёт с материалами контроля и вынесли решение – работа неудовлетворительная!

Руководитель направления Курт Штайнер был недоволен. Все русские одинаковы, им бы только пить водку! Какой же это агент, если он в пьяном состоянии о себе всё выболтал, какой-то империализм ему жизнь поломал! Нечего было в том Афганистане делать! Не агент, а тряпка! Убийца, пушечное мясо, да! А Грейс его хвалит!

А вот то, что курсант Вад хороший диверсант, подтвердила «военная неделя». В конце курса обучения будущих борцов за демократию отправляли на полигон и в жёстких условиях тестировали. Проверяли жёстко и жестоко, тест на выживаемость. Вот там, надо отдать ему должное, агент Вад показал себя с самой лучшей стороны. И Штайнеру пришлось это признать.

Хотя он опять с неким сарказмом оценил Вада. «Этим русским только бы убивать, а что они ещё могут? Пить и воевать!» Может быть, в нём говорила обида за своего отца, оберштурбанфюрера СС Генриха Штайнера, уничтоженного партизанами в Беларуси в январе 1942 года.

Шеф направления ко всем курсантам из Восточной Европы, особенно к бывшим советским гражданам, относился предвзято. И секрета из этого не делал.

В конце июня 1988 года Вад, Вадим Стеклов, был снова переправлен в лагерь Красного Креста под Микхаузеном.

Грейсом была разработана компания по возвращению советского солдата после плена в Афганистане на родину. В западных СМИ, в прессе были опубликованы репортажи и фотографии об этом событии. Герой возвращается домой!..

9.

…Прошло время.

В ноябре Шабир Ахмад спустился в долину. Больше недели отсутствовал, Дара беспокоиться стала за мужа. Хотя и почитают стариков, а Ахмад на этом свете долго живёт, но мир уже давно стал другим. Уважение вызывал не возраст, а оружие в руках.

Вернулся муж живым и здоровым и весть хорошую принёс: война скоро закончится. Какое-то соглашение подписано, и русские войска из Афганистана выводить будут. Хорошая новость, устали все от войны!

Весть в Кабул сыну отправил, чтобы отца навестил. Раз война закончится, Рашид может домой приехать. Родители давно не видели сына, а внук скоро и забудет, как отец выглядит, чего доброго и не признает!

А может с сыном какая беда случилась, что он не может весть о себе прислать? Давно от него новостей нет! Старик побоялся в письме сыну сообщить о русском солдате. Не в тех руках окажись оно, в горы люди Ахмат Шаха придут. Не пожалеют ни его со старухой, ни внука!

Старик во дворе копался, новый загон для коз делал. Шурави, русский, как обычно, у входа в хижину на своём месте сидел, взгляд его устремлен на вершину горы. Старик с участием посмотрел на парня.

«Что ты там видишь, солдат? Может снег на этой вершине тебе о твоей далёкой России напоминает, сколько ты ещё будешь на эту жизнь пустыми глазами смотреть? Жена надеется, что ты заговоришь, только когда это случится?..».

Неожиданно вдалеке, за лесом в ущелье, послышался звук авиационного двигателя, вертолёт, вроде! Старик топор отложил, прислушался. Русский солдат при этом звуке встрепенулся. Видно, звук этот в душе его что-то породил. Шум двигателя стал медленно затихать, вертолёт летел на юг, в сторону Пакистана.

Ахмад заметил реакцию русского на появление звука вертолёта. Вечером жене об этом рассказал, та только на это ответила:

– Вот и смиловался Аллах над бедной душой, к жизни его возвращает!

Прошло два дня. Солнце уже готово было за вершину спрятаться. Хасан с пастбища вернулся и сейчас коз в загон загонял, Акри, весело лая, помогал ему в этом. Старики в хижине ужин готовили. Русский, как обычно, до темноты у порога на камне сидел.

Вдруг пёс насторожился, готов к лесу броситься. Хасан тоже туда посмотрел, людей увидел и в жилище поспешил. А Шурави так и продолжал безмятежно у порога сидеть. Внук с волнением залепетал:

– Дедушка, дедушка, там солдаты из леса идут, к нам идут! Русские, наверное! С автоматами!

А во дворе Акри уже лай поднял, чужаков встречает.

Шабир Ахмад вышел наружу: да, к их жилищу группа из пяти человек приближается, осторожно идут, у одного плечо перевязано, ранен, значит. В самом деле, русские солдаты. Правда, один из них на русского точно не похож! Так у этих советских половина солдат их единоверцы!

Подойдя ближе, он как раз первым и обратился к хозяину на фарси:

– Наше почтение, уважаемый! – и с поклоном руку к сердцу приложил.

Сразу видно, человек старших уважает, обычаи гор знает, приятно старику, и он в ответ:

– Да не знайте усталости! Добро пожаловать! – и, уступая дорогу, в дом пригласил.

Командир группы спросил:

– Прапорщик, что он говорит?