Шаг в небо

Странное ощущение. Я был уверен, что, скорее всего, меня сейчас убьют. Но никаких особых эмоций у меня это не вызывало. Как будто я наблюдал за происходящим со стороны. Или я просто не верил в то, что через мгновение меня не станет?

От выхода из модуля была протоптана в снегу узенькая тропинка. Видно, ещё ночью шёл снег. По обе стороны от дорожки он искрился в утреннем солнце. Сенты не могли идти по бокам от меня, не сойдя с тропинки. Им пришлось брести в сугробах и от этого происходящее приобретало слегка гротескный характер. Мы шли в сторону леса. Того самого, на краю которого я ещё недавно видел зайца из окна своей камеры. А это всё-таки тюрьма, а не гостевой дом.

Далеко в лес мы не стали углубляться. Сразу за первыми деревьями открылась большая поляна. Там чернел транспортёр сентов. Рядом с ним, в безразличном ожидании стоял Михаил и ещё один сент. Тот второй, посмотрел на меня с некоторым любопытством. Михаил лишь скользнул по мне пустым взглядом. А на другом краю поляны я увидел моих друзей, ну если не все были друзьями, то приятелями точно — Шон, Сотников, Рубан, как всегда испуганный Анго, Сашка Андрукович, ещё несколько ребят — я их помнил по последней игре. Что-то нехорошее задумали сенты. И опять, как будто повторяя ночное видение, всё вокруг качнулось, как будто мир пытался стряхнуть то, что я вижу, с громадной мембраны. Но всё только качнулось и вернулось на своё место. Вернулось уже другим. Я чувствовал лес, я стал слышать его дыхание. Всё стало резким, удивительно резким, исчезло ощущение холода. И наступила лёгкость. Так легко бывает во сне, за мгновение до полёта.

— Вы всё понимаете, почему вас здесь собрали? — голос Михаила прозвучал над поляной неестественно громко. Он явно использовал усилитель. Эффекта захотел. Его бы и так было слышно в утренней лесной тишине.

Вопрос был глупый, никто кроме меня не мог ничего знать, или предполагать.

— Я просто напомню, — в голосе Михаила звучали профессиональные ораторские нотки. Как у матёрого политика на митинге. — Вы всё знаете, что худшее зло — это сопротивление властям. Сопротивление порядку. Каждый, кто противится порядку, дисциплине, должен быть наказан. Прошли времена, когда мы чистили вашу планету от грязи. От тупой грязи. Теперь остались только безумцы одиночки. Те, кто пытается сопротивляться. Те, кто пытается подменить реальную жизнь и работу глупыми мечтами.

И глупыми играми. Нет игр, нет придуманных ролей! Есть у каждого своя. У вас всех роль одна — служить нам. И служа нам, вы зарабатываете право на жизнь и пищу. А тот, кто не хочет этого — должен быть наказан! И вы, — сент картинно ткнул пальцем в сторону стоящих на краю поляны, — запомните это!

— Вы хотели игры? — сент говорил всё злее, словно вколачивал слова в снег. — Хотите из себя корчить магов великих? Так давайте покажите! Напоследок.

— Вот здесь и есть разница между нами и вами. Вы так и не смогли понять, — мой голос неожиданно зазвучал также громко, как голос сента. — Вы не увидели того, что искали!

Михаил, как показалось, вздрогнул. И ещё мне показалось, что у него лоб покрылся холодным потом. Я не видел этого. Я понял это.

— Вы искали то, чего не смогли понять. И не поймёте никогда, — я повернулся лицом к сентам. Они сгрудились у своего транспортёра и смотрели на меня. Да — я впервые увидел их испуганными. — Вы искали великую тайну хранителей. Или как вы их называли. Искали гигантов, творящих чудеса, тех, которых вы сами пытались уничтожить. И не увидели их. Вы могли с орбиты сжечь ни в чём не повинных и ничего не подозревающих людей. А вы попробуйте так — лицом к лицу.

— Если ты и претендуешь на то, что ты именно таков, — заговорил тот сент, который был на поляне с Михаилом, — то это только претензия. Ты сейчас сдохнешь здесь. И никто не сможет изменить такой ход событий. Нет больше ваших великих предков. Нет чудес, нет силы, нет этой вашей чести! Есть только ничтожества на вашей планете.

Сент наклонился над открытым люком транспортёра и достал оттуда… деревянный меч. Тот самый, которым я совсем недавно размахивал.

— Вот твоя суть, — сент швырнул мне его под ноги. — И суть всех вас. Деревянная игрушка вместо оружия. Высокопарные фразы о долге и чести. А все это пустые слова. Не было никогда и нигде ни чести, ни гордости. Есть только наш разум и наш сила. Мы доказывали это и раньше.

— Ну что? Ты не забыл ещё, как в ролевые игры играл? — лицо Михаила исказила пренебрежительная усмешка. — Ну, возьми свою деревяшку, помаши ею. Мы повеселимся напоследок. И ещё. Не думай, что тебя запомнят героем после смерти. Твои друзья уйдут за собой. Нечего плодить сомневающихся. Вы уже ничто и никто! Мы победили вас опять и теперь навсегда!

— Андрей! — я вздрогнул, услышав Надин крик.

Надя стояла на самой границе полянки и леса.

— Держи!!! — Сильно, совсем не по-женски, она бросила мне свёрток. Что-то длинное, завёрнутое в шарф. В этом шарфе я увидел впервые Надю.

Предмет, вращаясь и шелестя шарфом в воздухе, летел ко мне через всю поляну.