Шаг в сторону

Ефим тяжело вздохнул. — Они обосновались здесь два года назад, как мы недавно узнали, и вначале вели себя тихо. Та штольня и пещера — самые дальние. Выработка там давно не ведётся. вот и не обратили сразу внимания. Давно уже отгородили от остальных путей. Но, где-то с месяц назад там были попытки применения магии. Вот и начали этот район весь обследовать и их обнаружили.

— А ты там, что сегодня делал?

— А я должен был потихоньку, незаметно посмотреть кто тут и что тут. Внимания не привлекать. Бандитов пересчитать. Разговоры их послушать. Да, ты меня окликнула, а уж как оберег наш увидел, не мог я тебя оставить. Вот, и идём теперь.

Разговаривать на ходу было трудно. Но, я всё же, сказала Ефиму как мы благодарны ему за спасение. Ведь, шанса выбраться самим у нас почти не было. Мы же хотели уходить поверху. И Ефим сказал, что мы бы там не прошли. Тропа узкая и без снаряжения некоторые участки не преодолеть. А мы, вообще — в платьях.

За всё время нашего разговора, Анна не издала ни звука. и, если бы я, оборачиваясь время от времени, не видела бы её склонённую макушку, то подумала бы, что её нет с нами.

Наконец, мы вышли к большой круглой пещере, с высоким сводом, от которой в разные стороны отходили лучи-штольни. Ефим остановился и сказал: — Здесь сейчас отдохнём и поговорим. Мы отошли в сторону и обнаружили у стены каменные скамьи и каменный же стол. В самой стене была выдолблена ниша с полками, на которых стояла посуда и горшочки с крупами.

— Ручей — там, — махнул Ефим в сторону совсем низкого лаза, удобства там же чуть в стороне. Увидите. Идите, а я тут перекусить приготовлю.

Мы с Анной молча отправились к ручью. Мне стало странно, что она всё время молчит, но вопросов задавать не стала. В стороне от ручья, действительно были удобства: я про себя усмехнулась. Очень похожи на ямки на сельских огородах, только расположены над глубокой узкой щелью в скале, да домика над ними нет.

Умылись. И мой нетерпеливый характер, всё же вылез:- Скажи, Анна, почему ты молчишь?

Она посмотрела на меня. — Ты на самом деле не понимаешь?

Я недоумённо пожала плечами. И, она, нехотя, но ответила: — У нас редко кто видит домовых. Такие люди считаются особенными. Сами же они могут показываться людям по желанию, но в исключительных случаях. Ты же, сейчас, всю дорогу разговариваешь с существом, которого я не вижу. Благодаря тебе, нас, без всяких проблем, забрали от преступников, у которых я провела больше недели. Как ты думаешь, как я должна реагировать на тебя и нашего спасителя?

Я опять пожала плечами. Я ничего особенного в ситуации не видела. Да, вижу. Ну, и что? Да, разговариваю. А что, мне молча идти? Я не смогу. Мне, когда что-то интересно, я прямо болтушкой становлюсь, пока всё не выясню. Но, высказывать ей я ничего не стала. А предложила осмотреть её рану. Рана была интересная. Пуля пробила ладонь, как будто Анна пыталась остановить её рукой.

— Так и было, — кивнула она на моё замечание, залечивая рану магией. Там был папин подчинённый, Игнатий Трофимов, он пробивался ко мне, когда я увидела, что в него целится бандит рядом со мной. Вот, я машинально руку с сумочкой и выставила. Но, выстрел его револьвера был усилен магией, и пуля пробила и сумочку и руку, и я видела, что Игнатий был ранен. Но, меня в это время, Борис уже переносил порталом. Очень беспокоюсь за Игнатия. он такой бесшабашный. Но, папа его очень уважает и ценит.

(У-у-у, какой у нас Игнатий-то оказывается популярный. Но, лучше помолчим со своими замечаниями.)

Мы вернулись к Ефиму, где уже кипела вода в котелке и он готовился заварить чай. В другом котелке доходила ароматная каша.

— Быстро ты, — похвалила я домового.

— А чего ж не быстро-то. Всё готово было: каша — готова. Только воды добавь и грей. Чай только вскипятить.

— Как это — каша готова?

— Обыкновенно. Приготовлена заранее и стазис наложен. Такие заготовки мы по всем точкам — остановкам разносим. Кому нужда будет там быть, те и пользуются. Раз в месяц запасы обновляются.

Я покачала головой. Ну, вы и… (хотела сказать — монстры, но подумала, что домовой может обидеться) — молодцы. здорово заботитесь о своих.

— А как же, — и Ефим горделиво приосанился.

Когда мы поели, Ефим, убрав посуду, предложил поговорить. И тут я влезла с просьбой: — Ефим, Анна тебя не видит и не слышит. Только меня слышит и ей странен наш разговор. Ты не мог бы проявиться для неё?

— Просишь за неё? Доверяешь ей?

— А, что в этом такого? — не поняла я

— Как что?! — воскликнул Ефим. — Почему тебе Демьян ничего не объяснил?!

— Да потому что не успел! — Воскликнула в ответ я. — Я, вообще, из другого мира. И ничего про вас и ваш мир не знаю!

— Да, ты что?! — Всплеснул руками Ефим и горестно покачал головой. — Горемычная, значит…

— Ладно. Мы не показываемся людям, потому что они могут знать слова-подчинения. И, если человек, видя домового, эти слова произнесёт, то и этот домовой и весь его род должен будет служить ему, пока их не отпустят.

— Ну, так вы же и так служите?!