Шаг за край

Поезд мчится вперед, а мысли мои, оказывается, теперь еще быстрее несутся назад. Невесть с чего думаю едва ли не о каждом, кого оставила, гадаю, что они могут делать в эту самую минуту: о Бене с Чарли, само собой, о маме с папой и милых свекрови со свекром, о Дэйве и Марии с работы (работают ли они все еще вместе?), о моих подружках на свадьбе, о подругах по предродовым консультациям, с которыми успела так сблизиться, о нашем соседе, Роде, и его древнем, будем надеяться, все еще живом спаниеле, о моей подруге Саманте, что живет выше по дороге, о владелице закусочной, что готовила нам, бывало, кофе, пить который просто невозможно. И никак не могу отделаться от мысли, что ровно год назад все еще было до того, вот–вот… и вновь всю меня охватывает отчаяние.

Когда поезд молнией врывается на Оксфорд — Серкус, встряхиваю головой, физически освобождаясь от этих мыслей, и мой старательно (и за немалые деньги) выстриженный завиток волос спадает мне на глаза. Приглаживаю волосы, беру себя в руки, возвращаю прошлое туда, где ему надлежит быть. С трудом пробиваюсь к дверям, выхожу из вагона, зажатая в толпе, передвигаюсь вдоль переполненной платформы, скольжу вверх на эскалаторе (на мысочках: каблуки берегу), на всем пути про себя репетирую веселые приветствия своим коллегам на работе, а потом выхожу, окунаясь в до дрожи пронзительный весенний день.

23

Кэролайн глянула на тонкую синюю полоску на белом пластике, и у нее вырвался легкий вздох… чего? Страха или предвкушения? Ей всего лишь двадцать два, но она только что получила диплом колледжа Святого Мартина, у нее есть квартира возле Брик — Лэйн, красивый приятель, перспективная работа в модном бизнесе. Прежде она уже дважды беременела, но оба раза ничего не чувствовала, а как на этот раз? Уверенности у нее не было. Ее удивило, насколько, оказывается, она плодовита, хотя подростком морила тело голодом, и она решила в будущем быть более осторожной, нельзя же беспрестанно делать аборты. Попозже Доминик зайдет за ней, может, она и сумеет прозондировать почву, как он отнесся бы к тому, чтобы заиметь ребенка. Она закрыла пробник на беременность колпачком и убрала его подальше в шкафчик в ванной, потом приняла душ и нарядилась в свое любимое: захотелось вдруг сегодня выглядеть как никогда лучше. Она чувствовала близость с этим еще даже не ребеночком, зародышем, чего в первые разы не было, — может, потому, что на этот раз сама считала, что любит его отца, как–никак он ее парень, а не случайный партнер по сексу, с которым дела вышли из–под контроля. Кэролайн опустила взгляд на свой живот под оранжевой футболкой, расписанной в стиле поп–арта, и представила, как он растет и округляется с прелестным малюткой внутри. Ребенком, кого ей суждено любить и кто будет любить ее в ответ — это однозначно. Мысль эта, как ни крути, ей понравилась.

Кэролайн закончила одеваться и разложила серебристое покрывало из гагачьего пуха по постели, а не оставила кровать непокрытой, как обычно. Стены в комнате выкрашены в цвет розовых фуксий и увешаны картинами, купленными ею у друзей из колледжа живописи: абстрактные раскоряченные обнаженные женщины, черно–белые фото мускулистых мужчин, нацепивших садомазохистские воротники и пояса, окровавленный закат солнца. Ей нравилось, что картины были так возмутительны: кто знает, глядишь, в один прекрасный день они чего–нибудь да будут стоить. Комната была прелестна, зато кровать в ней была такой громадной, что втиснуть еще детскую кроватку получится едва. Наверное, подумала она, надо будет переехать до того, как ребенок родится. Может, они с Домиником сумели бы вместе поселиться в местечке, более подходящем для детей, в Ислингтоне, возможно, а то и в Илинге. Кэролайн сунула ноги в обувку (золотистые кроссовки на платформе, ходить в которых было почти невозможно) и пошла на кухню. Квартира располагалась в скате крыши перестроенного дома, так что стены шли под уклон, а шкафы стояли под дикими углами, зато помещение было ярким и светлым, а потому Кэролайн чувствовала себя благословенной, прямо в эйфорию впадала, любуясь на девственно–богородичную голубизну небес. Поставив кофейник, она направилась было выкурить сигарету, но тут же опомнилась: она же беременна, — так что вместо спичек взяла вчерашнюю газету, сегодня даже плохие новости казались хорошими, и Кэролайн подумала, не позвонить ли матери.