Шаги Командора или 141-й Дон Жуан

Орудж-бей не мог знать, что с момента, как он взялся за новую книгу, находится под наблюдением «Новой Эрмандады» (личной тайной полиции короля), не знал, что это сделано с подачи герцога Лермы. Не знал, что Николас Клавель и его служащий уже находятся под арестом, а рукописи переданы на перевод толмачу.

Он отошел от конторы на несколько шагов, как его окликнули:

– Сеньор!

Обернулся: дама в черном, прикрывшая лицо капюшоном.

– Это велено передать вам, – дама всучила ему льняной сверток и моментально удалилась.

Он раскрыл сверток: там был узорчатый дамский платочек. От платка исходил тонкий запах сирени. Это был знак разлуки. Но… что это? Посередине начертаны несколько слов: «Elle vous suit partout. Anne»[67].

Вероятно, дама в черном была одной из ее служанок. Значит, служанка что-то знала.

Мысли об Анне не покидали его. Он задался целью во что бы то ни стало увидеть немку.

Что ее связывало с герцогом? Может быть, дон Франциско в той ехидной «беседе» на охоте неспроста упоминал о «кляче», имея в виду Анну? «Когда кобылы не видят рядом своего жеребца, они ищут другого…» Кажется, герцог говорил что-то вроде этого.

После спектакля в королевском театре он не бывал в Пиментеле. Но разузнать что-либо об Анне можно было только там.

Вечер он провел в одинокой прогулке по пойме реки, бродил допоздна, выпил на сон грядущий любимый кофе с шоколадом, утром рано направился в Пиментель. Увы, там он встретится не с Анной, а с Гусейнали-беем. Там разразится драма, завершившаяся кровопролитием.

XXVII

Убийство Гусейнали-бея. Знакомство с Эспалатой. Встреча с Сервантесом

Орудж-бей не ожидал встретить главу персидской миссии. Да и не жаждал. Поначалу он думал, что Гусейнали-бей вернулся на родину, так как нигде не появлялся. Возвратившись с остендской баталии, он слышал, что посол еще здесь. Странно, однако, что посол не соизволил прийти на спектакль «Великой султанши», хотя и был приглашен. А может, потому, что в комедии упоминался и некий персидский посол, и он не желал фигурировать как прототип, сидящий в зале. Впрочем, откуда он мог заранее знать о действующих лицах?

Когда Орудж-бей подходил ко Дворцу, его соотечественник-посол выходил оттуда вместе с секретарем посольства Гасанали-беем и еще двумя кызылбашами.

Поравняшись с Орудж-беем, посол взялся за рукоятку меча и вскричал:

– Изменник! – И выхватил меч.

Орудж-бей, не ожидавший внезапного нападения, понял: быть беде, выхватил свою шпагу, посол ринулся на него в бешенстве, бывший секретарь отбивался, как мог; солнце било в глаза, и он попятился в тень за дворцом.

– Душу выну из тебя… сукин сын! – посол размахивал мечом, разражаясь непотребной бранью.

Подбежавшие дворцовые служители взирали на эту «корриду», не решаясь вмешиваться.

Когда разъяренный посол вновь ринулся вперед, Орудж-бей отскочил вправо, перебрал шпагу в левую руку и направил в горло противнику, посол сам нарвался на удар, и шпага пронзила ему горло, хлынула кровь. Пораженный отбросил меч и обеими руками, ухватился за горло, качнулся, сделал несколько шагов и рухнул на землю, тюрбан слетел с его головы. Гусейнали-бей захлебывался кровью и что-то пытался сказать своим спутникам, может быть: «убейте его!».

Орудж-бей ужаснулся от сделанного: убить человека, убить достойного сородича из рода Баят… Он не хотел… он никак не хотел…

Повернувшись, стал удаляться, слыша вдогонку проклятия на родном языке…

Гасанали пытался помочь раненому, но тот задыхался в крови, кровь, наверно, попала в дыхательные пути. Посол захрипел. Изо рта выступила красная пена… И все было кончено…

Орудж-бей шел куда глаза глядят и давился беззвучными слезами.

Убийство посла союзнической страны сулило неописуемый скандал, событие произошло на глазах у царедворцев, теперь можно было ожидать самого худшего…

Будь он рядовым кызылбашем, подданным чужой страны, никто не предъявил претензий к местным властям и испанской стороне, но речь шла о человеке, принявшем католичество и известным как подданный королевства под именем дон Хуан…

Теперь – прощайте, мечты о возвращении на родину. Теперь никого там не убедишь, что виновником трагедии был сам Гусейнали-бей.

Он ожидал визита дворцовой полиции. Но прошло несколько дней. «Пиментель» молчал. Потому он сам решил явиться с повинной и посетил святого отца дона Альваро.

Падре был в церкви, читал проповедь с кафедры редким прихожанам о раскаянии апостола Павла и возвращении на стезю служения Христу.

Дон Альваро заметил его и движением головы дал понять, чтобы неофит дождался его в комнате настоятеля.

Дверь была открыта, молодой капеллан наводил порядок, прибирался, при виде пришельца поклонился и вышел.