Шаги по стеклу

В центре агрегата в такт ударам поблескивало нечто массивное. Сверху то поднимался, то опускался — тоже в такт ударам — серебристый металлический цилиндр. С одной стороны в агрегат подавались странного вида блоки или скульптуры, а с другой стороны вылетала пыль. Пыль и камни. Камни тут же поступали на конвейер, доставлявший их к огромным чанам, которые Квисс различал уже с большим трудом. Вероятно, пыль должна была уходить через вытяжные устройства на потолке (опять же похожие на кухонные), но большая часть ее оседала прямо в зале. Квисс видел — вглядываясь сквозь пыльную завесу, — что вокруг чанов и опор конвейера намело пыльные сугробы. Кое-где коротышки в серых сапогах сгребали пыль лопатами в тачки или маленькие вагонетки. Другие отвозили заполненные тачки вверх по опасно узким мосткам и сходням к жерлам огромных чанов и сваливали туда пыль, изрядная доля которой тут же вылетала назад.

Насколько Квисс мог видеть сквозь пыльный туман, большие черпаки доставали из чанов какое-то серое вязкое месиво и заливали его в установленные на конвейере формы, которые тут же исчезали в недрах длинных шипящих машин; когда формы выезжали из дальнего выхода, они вываливали наружу готовые серые изделия, которые рабочая сила тут же грузила в тачки и везла на другой конвейер, откуда они попадали в центральный агрегат…

— Силы небесные, это еще что такое? — не веря своим глазам, спросил Квисс, который уже задыхался от пыли.

— Это Вэ-Це, — свысока ответило существо, сложив руки на груди. — Сердце замка. Без нас бы здесь все остановилось. — В его голосе слышалась гордость.

— Неужто? — закашлявшись, спросил Квисс. Рабочее существо стало проявлять признаки нетерпения.

— Еще вопросы будут? — неприветливо спросило оно.

Квисс разглядывал изделия, которые вначале, принял за статуи, движущиеся на конвейере к своему разрушению. Они имели удивительную форму: 5, 9, 2, 3, 4…

— Да, будут, — ответил он. — Это еще что такое?

— Как что? Цифры, конечно.

— Не очень-то похоже на цифры, — возразил Квисс.

— Что ж поделаешь, — резко ответило рабочее существо. — В них-то Высшая Цель.

— Высшая цель чего? — переспросил Квисс, кашляя и смеясь.

Он понял, что рабочее существо вышло из себя, и от души позлорадствовал. Конечно, ему никогда не доводилось видеть цифры таких очертаний, но в какой-то иной системе или в ином языке эти изображения вполне могли сойти за цифры. Не исключено, что Аджайи сумела бы их распознать.

— Высшая Цель того, чем мы тут занимаемся, — объяснило рабочее существо, прилагая видимые усилия к тому, чтобы сохранять спокойствие. — В этом зале находятся цифровые устройства. Сюда вводятся цифры. — Оно тщательно выговаривало слова, будто объясняясь с непонятливым ребенком, и указывало рукой на конвейер. — Вот здесь идет процесс их обработки. Это устройство называется процессор.

— Ты сумасшедший, — изрек Квисс, закрывая рот шкурой.

— Что? — не вытерпело существо и подалось вперед, вытянувшись во весь свой скромный рост.

Квисс закашлялся:

— Да нет, это я так. Из чего делаются цифры? Что это за серое месиво?

— Гипс, — ответило рабочее существо с таким видом, будто на этот счет не могло быть двух мнений.

— Это еще что?

— Примерно как алебастр, только потемнее, — объяснило существо, отвернулось и зашагало сквозь серые заносы.

Квисс покачал головой, прокашлялся и отпустил пластмассовые створки.

Аджайи по-прежнему сидела с двумя оставшимися фишками, переводя взгляд с одной на другую. Потом она уперлась локтями в колени, опустила подбородок на руки и в задумчивости прикрыла глаза.

На седые пряди ее волос падал снег, но она ничего не замечала. Ее выражение стало еще сосредоточенней. Они почти закончили партию.

В китайскую крестословицу играли на расчерченной доске, похожей на многократно уменьшенный фрагмент доски для игры в бесконечное го, которую они использовали много сотен дней назад, но в китайской крестословице нужно было выкладывать маленькие фишки с пиктограммами в квадратики на доске, а не камешки на пересечение линий. Игра не требовала особых ухищрений вроде составления бесконечно длинных фигур; задача заключалась в том, чтобы правильно подобрать пиктограммы, выданные им в самом начале. Помимо всего прочего, требовалось еще выучить китайский язык.

На одно это ушло более семисот дней. Квисс пару раз был близок к тому, чтобы махнуть рукой, но Аджайи как-то его удерживала; ее захватил новый язык. Это ключ, говорила она. Теперь она еще больше пристрастилась к чтению.

Аджайи открыла глаза и снова уставилась на доску.

Значения и возможности пиктограмм полностью поглотили ее внимание; она пыталась решить, куда можно пристроить последние две фишки в сложной сетке дорожек, которые они с Квиссом выложили на маленькой доске.