Шаги России. Хождение на Запад и обратно

Нетрудно представить, как это сказывалось на изменении нравственных ценностей людей, на их представлениях «что хорошо и достойно», а «что плохо и позорно». Из строгого и аскетического Средневековья западная Европа неожиданно вышла к ставшим вдруг желанными обыкновенным жизненным радостям. «Усталость» от религиозной догматики и вечных из-за нее внешних и внутренних конфликтов, разочарование в былых нравственных ценностях вылились сначала в эпоху Ренессанса, затем Просвещения. Буржуазные революции, рожденные окрепшим товарным производством, прокатились по странам западной Европы и завершили ментальное перерождение населения. «Хорошим и достойным» стали казаться людям не религиозный аскетизм, христианская покорность и надежды на спасение «на небесах», но жизненная активность, стяжение земных богатств и наслаждение ими, познание окружающего неизведанного мира и стяжение из этого мира еще больших богатств.

Начало этому «празднику жизни» в западной Европе было положено исключительно благоприятными климатическими и географическими условиями. А самым важным из них, как теперь принято считать в геополитике, примыкание всех европейских земель к морям. Широкое развитие мореплавания, торговли, поиск «новых» земель, помимо умножения материальных богатств, рождало дух свободы и жажду приключений. Можно сказать, что именно море воспитало у народов Европы дух предпринимательства.

Для контрастного сопоставления душевного настроя народов запада и востока Европы вспомним о русских колонизаторах. Бескрайние просторы дикого северо-востока, рождающие чувство одиночества; тяжелый, смертельно суровый зимой климат; нескончаемые набеги кочевников, разграблявших плоды тяжелого труда, уводивших людей в рабство вплоть до конца XVIII века, сжигавших все накопленное имущество; частые пожары, истреблявшие деревянное жилье; обыденная нехватка пищи в конце каждой зимы, голодные годы из-за неурожаев. Даже сам порядок земледелия, вначале подсечно-огневой, с последовательным выжиганием непроходимых лесов, предполагал частое переселение и новое обустройство жилья. Все это накладывало особый отпечаток на характер русского человека. В его подсознание возникало смутное чувство незначительности всего «земного», преходящего и суетного, не стоящего «внимания», надежд и особых усилий по «благоустройству». Важно было лишь «выживание», сохранение жизни близких и спасение своей «души», а переход в «мир иной» — вполне нормальный и заслуженный отдых после тяжких земных трудов.

Теперь это может казаться ущербным. Но было это отнюдь не так: главная цель любого живого существа и их сообществ достигалась в полной мере — народ выживал, креп, расширял свое жизненное пространство, подчинял врагов. Очень немногие этносы в истории человечества сумели так же выжить, окрепнуть и расшириться. А ведь это самое главное, что задало каждому Природа, и за что индивидуум или народ в ответе перед ней: выжить в безразличной природной среде, среди непримиримых врагов.

Однако никакого «счастья» не было у людей и на европейском Западе. Чума выкашивала до двух третей населения средневековых городов. В непрерывных междоусобных войнах по любым поводам — религиозным, этническим, для грабежа, из-за голода или оскорбленной чести монарха и т. п. — гибли сотни тысяч каждое столетие. Страны, выходившие из войны, теряли от трети до 2/3 предвоенного населения.

Кочевничество, подвижность общества и разнообразие в способах выживания в «кормящем ландшафте» порождают и взращивают в человеке характерные черты инициативности, предпринимательства, новаторства, склонности к нестандартным решениям. Напротив, оседлость, землепашество, прикрепляет людей к клочку земли, к постоянному жилью, к повторяющемуся из года в год порядку природных и хозяйственных событий. Это тормозит, делает не только бесполезными, но и вредными непроверенные ранее хозяйственные способы, непривычное новаторство или излишне энергичную деятельность. Поэтому развитие оседлых народов замедляется.