Шагнуть в неизвестность

Видимо, враги подумали, что мы в любом случае задохнемся, ведь размеров нашей пещеры они не знали. Часов через пять очередной скалолаз-зроак осторожно приблизился к нашей амбразуре и попытался высмотреть, что внутри творится. Если он ожидал увидеть нас остывающими, то получил совсем другое: болт прямо в голову. Зато бомбардировка возобновилась с утроенной силой, горючую смесь стали кидать на нас и кречи, а огонь вновь запылал на каменных откосах Скалы.

Сумерки внесли свои коррективы в осаду: заставили агрессора успокоиться и прекратить на ночь все боевые действия. Они поняли: раз мы до сих пор из пещеры не ушли, значит, нам деваться некуда. Завтра, как бы мы ни сопротивлялись, что бы мы ни делали, до наших шкур агрессор все равно доберется. Тем более что численное преимуществ их становилось все ощутимее: ладьи без передышки подвозили с правого берега как облаченных в броню зроаков, так и козлоподобных сатиров.

Ну а нам с бароном Копперфилдом ничего больше не оставалось делать, как жевать опротивевший до мозга шоколад да искать в других пещерах выход в глубины монолита. Причем Леонид, когда с веревкой отправлялся в новое восхождение «на ощупь», мне прошептал:

— Все равно они недальновидные и слишком самоуверенные. Я бы на их месте уже в каждой пещерке по десятку зроаков с луками напихал да все там обследовал. Мало того, дали бы им командиры в руки по кайлу да и заставили бы пробивать тоннели в нашу сторону.

— Опять каркаешь?! — зашипел я на него со злостью. — Может, там и не пещерки вовсе, а просто более глубокие гроты?

— Вот сам и сплевывай, пока не сглазил! — не остался в долгу мой товарищ и отправился по рискованному маршруту в мало обнадеживающую экспедицию.

Он пополз по отвесной скале, а я и в самом деле постарался неслышно сплюнуть. Утешал себя надеждами. Зрением в ночное время я не только себя мог порадовать. По словам Леонида, стояла полная темень, а я видел чуть ли не лучше, чем вчера. Последствия черепной травмы от удара стрелой не то что не прошли, а стали более качественными в положительном смысле слова. А уж с калиматорным прицелом да с пятикратной оптикой я теперь мог рассматривать лица людоедов, даже не включая инфракрасную подсветку.

Поэтому и старался высмотреть всех врагов, части тела которых торчали в пределах досягаемости моего арбалета. Таковых оказалась огромная масса, и все на дистанции в четыреста и более метров. Хотел было начать отстрел, но подумал и все-таки не стал этого делать. Что-то мне шептало на ухо, что, скорее всего, ранение еще одного, а то и десятка зроаков мне пока больших благ не принесет. Второй вопрос, что внимание дополнительного к нашему гнездышку привлекать не хотелось, вдруг внизу опять носители всех трех щитов появились? И вдруг они сейчас высмотрят моего товарища? Да поднимут шум и вой? Только очередных бомбардировок маятником нам не хватало!

Поэтому основное внимание я уделил помощи Леониду, заключавшейся в корректировке шепотом его маршрута движения вначале, а потом и «беганья» по ровной перпендикулярной стене, вися на закрепленной веревке. В тот момент и я другой веревкой уже страховал более интенсивно.

В общем, попал мой товарищ довольно удачно в одну пещерку, а потом и во вторую. Но если в первой пещере полтора часа проведенного времени никаких результатов не дали, то во второй исследователь пропал изначально на два часа. Я уже извелся от переживаний, когда его голова показалась из отверстия и радостным шепотом оповестила:

— Куда ведут ходы, я не нашел, потому что мой фонарик издох. Но ведут они очень и очень далеко. Как вниз, так и в сторону юга! И воды полно: целый ручеек струится.

— Чего ж ты так долго?

— Да говорю, что последние сотни метров пробирался на ощупь.

— Говорил тебе «жужжалку» взять! — Хоть я ворчал, но уже с радостным томлением в душе подвязывал к веревке первый рюкзак.

«Жужжалкой» мы называли фонарик с инерционной раскруткой простым нажатием ладони. Шуму, правда, много, но в любом случае светит. Вот из-за шума Леня его и не стал брать. Но больше всего меня в тот момент обрадовало наличие воды. Пить хотелось так, что я про еду забыл. Что с моей болезненной прожорливостью даже меня поразило.

Мы перетащили первый рюкзак в новую пещеру, а на обратном перетаскивании веревки товарищ мне передал полную флягу прохладной воды, которую я выпил с наибольшим удовольствием в своей жизни.