Шайка идиотов

Это все равно, что боксер на ринге для каждого удара и защиты ждет команды тренера: «Закрой печень правым локтем! Джеб левой! В клинч! Да выйди ты из угла!!!» Избитый боксер стоял столбом, бил невпопад и давно в нокауте. Так боксеров на многих рингах – до фига, и они получают указания от объединенного тренерского совета! Где еще посовещаться надо.

Так что главное горе, неисправимое, губительное – это лишение свободы производителя. Это отсутствие свободы информации, адекватной конкретному производству. Вот тебе и вся «общественная собственность». Думать надо, а не догмы твердить с упорством попугая.

А отсутствие свободы предпринимательства, самостоятельности производителя, быстрого и адекватного реагирования на запросы потребителя – дополняется отсутствием свобод культуры, мысли и так далее. Ну, и закроем границы, потому что бегут, суки несознательные, в растленный мир капиталистической эксплуатации. Колючая проволока, шестиметровая контрольно-следовая полоса, пограничная зона – и старшина Карацупа с верной овчаркой Индус. Посмертно собаку из политкорректности переименовали в Ингуса.

Преимущества социализма

Только не надо утверждать, что у социализма нет вовсе никаких преимуществ. Есть. И еще какие! То есть немногочисленные – но огромные.

Это преимущества диктатуры над демократией. Всесильного султана над предводителем племенной вольницы. А именно: абсолютная концентрация всех сил и средств – на объекте и направлении, указанном властью. Что порой обеспечивает победу на этом направлении над более богатым и сильным врагом или конкурентом.

Советские ученые, работавшие в ведущих институтах и эмигрировавшие после распада СССР в США, отмечали свою несравненно большую свободу и обеспеченность при социализме. Больше выделяли средств, меньше лезли в процесс и требовали конкретных результатов и быстрее.

Атомную программу Берия подгонял – но средства выделялись любые, неограниченные ничем, предоставлялось все по первому требованию – и нищий после войны СССР, неизмеримо отстававший в науке от США, сделал свою атомную бомбу с нуля в считаные несколько лет. (Ну, правда, украли американскую документацию – но ведь на это тоже какие силы и средства бросили!)

В тридцатые годы советская деревня была нищей и голодающей, рабочие получали меньше, чем до революции при капитализме, передовика производства могли торжественно наградить ботинками или отрезом ткани на костюм. Но танков, пушек и самолетов произвели в разы больше, чем любое капиталистическое государство!

На Западе у любого частного врача может быть свой медицинский офис с новейшей аппаратурой – но помещеньице как правило небольшое, тесноватое, темноватое, часто в подвальном этаже – потому что очень дорого! А в советских больницах были – просторные светлые коридоры, огромные врачебные кабинеты и смотровые, не считая ординаторских и кабинета главврача: правда, оборудование было старое, а лекарств не хватало. А потому что построить просторное здание – не жалко, деньги из бюджета выделим.

Или война. Что бы ни пели патриотические шулера от статистики о равенстве наших и немецких потерь – ни одна пехота в мире, кроме нашей, раз за разом на пулеметы в лоб не ходила: так, что поле в трупах, немецких пулеметчиков увозили в дурдом после боев, но вражеская позиция нами взята!

Когда-то Растроповича спросили, где же лучше живется и работается музыканту – на Западе или в СССР? И добросовестный Растропович ответил: учиться лучше в СССР, потому что система бесплатных музыкальных школ и училищ, обучение в консерваториях – в Союзе организовано прекрасно, талант имеет все условия для развития. И в старости у нас лучше: достойное обеспечение выдающихся музыкантов, большие возможности для педогогики, преподавания, передавать свои знания, учить юных. А вот после консерватории и до пенсии – лучше, конечно, на Западе: свобода передвижений, контрактов, возможность играть в полную силу, выступать по всему миру, и деньги хорошие. М-да.

И надо добром помянуть советское образование – школы и институты хрущевской и брежневской эпох. И программы были хорошие и обширные, и преподаватели были в общем приличные, а иногда – блестящие, и условия поступления были честные (коррупция пошла только к восьмидесятым годам). И стипендии – маленькие, но хоть на подкорм, и общаги практически для всех нуждающихся. И возможности для поступления были всем равные: сдавай экзамены, платить не надо.

А материальная уравниловка имела свой плюс: никто не чувствовал себя униженным. Разве что партноменклатуру тихо ненавидели и завмагов презирали. Было определенное отчуждение между рабочим классом и интеллигенцией: эти врачи и учителя с инженерами зарабатывали столько же или меньше, но сильно умные, на чистой работе. Зависти к богатому соседу и прочее – не было: а твое богатство от его ничем не отличается.