Шайтан-звезда

– Не возлагает Аллах на душу ничего, кроме возможного для нее! – сердито сказала себе Джейран, оглядывая скамью и отверстие. Она вспомнила, как извивалась в дугообразной трубе-кабуре, сперва – чтобы попасть в большую трубу, а потом – чтобы оттуда выбраться. И ведь тогда ей грозила немедленная смерть, а сейчас – всего-навсего брачный союз с горным гулем.

Она протиснулась в отверстие ногами вперед, повернулась и поползла, обдирая живот о ступеньки.

Лестница оказалась короткой, а подземелье – маленьким и тесным. Но из него Джейран перешла в другое, третье и четвертое.

Неизвестно, зачем древний строитель задумал под большим залом такое множество каменных каморок, которые соединялись между собой не как подобные каморки в большом караван-сарае, когда четыре или шесть имеют выход на одну общую площадку, а оттуда – в большой двор, но самым причудливым образом, какой только может подсказать воображение бесноватого.

Оказавшись в шестой или седьмой по счету каморке, Джейран при всем желании не смогла бы вернуться в помещение, где обитал Хаусаль.

Она остановилась и потрясла головой, чтобы прийти в себя.

И поняла, что лучше ей не задумываться о своих обстоятельствах, или она придет к решению остаться у горных гулей. Ведь путей, ведущих из крепости, она не знала, а если бы и нашла такие пути – кто поручится, что она не столкнется с отрядом айаров? И кто поручится, что она, даже найдя выложенную плитами старинную дорогу, доберется в одиночку и без воды через пустыню к ближайшему селению?

Было и другое соображение. Джейран запомнила имя Джубейра ибн Умейра, ибо айары повторили его неоднократно. Она могла, встретив случайно преследующее отряд войско, рассказать все, что знала об аль-Кассаре и его спутниках, купив этим благосклонность предводителя. Уж до мест обитаемых ее бы доставили наверняка. И такая мысль обиженной девушке действительно пришла в голову.

В тот миг, когда она оказалась в безопасности и шла вслед за Хамдуной, она уже вполне искренне желала погибели аль-Мунзиру, Джевану-курду и Алиду, потому что аль-Мунзир был на берегу ее главным врагом, а те двое – на его стороне. Желала она также аль-Кассару, чтобы маска приросла навеки к его лицу, ибо он, предводитель айаров, не сумел защитить ее от своих людей. Но, придумав такую замечательную вещь, как союз с Джубейром ибн Умейром и даже вспомнив поговорку о том, что враг твоего врага – твой друг, Джейран поняла, что даже думать о таких вещах грешно.

В мыслях она насладилась тем результатом, который принесло бы ей предательство. А само предательство при ближайшем рассмотрении оказалось для нее неприемлемым. Она поняла вдруг, что если совершит это, то до конца дней своих в самую неподходящую минуту будет слышать звонкий стук от падения золотой маски аль-Кассара на каменный пол.

То, что соединило их, было перед лицом Аллаха значительнее нанесенной девушке обиды. И Джейран поняла, что способна простить аль-Кассара. Это показалось ей сперва нелепым – ведь с детства она слышала слова о святости возмездия. Потом же она как бы положила на чаши весов возмездие и верность обету, который принял у них обоих Аллах.

И в конце концов этот сложный вопрос оказался Джейран не по зубам.

Она вздохнула и пошла дальше, из каморки в каморку, пока не обнаружила еще одну ведущую вниз лестницу.

Джейран подумала, что вряд ли горные гули осваивали подземелья. Судя по всему, их в позабытой крепости жило не так уж много. С двумя перекликалась Хамдуна, третьим был Хаусаль. Видимо, они разбрелись по всему дворцу, выбирая наиболее приятные и светлые помещения, а что приятного может быть в мрачном подземелье?

Туда могли забраться разве что дети гулей. Но дети – существа жестокие. Джейран вспомнила клыки Хаусаля, желтоватые клыки, выползающие на нижнюю губу, и ей сделалось не по себе. Она, подобно Хамдуне, стала озираться по сторонам и нагибаться в поисках подходящих камней.

В каморках было относительно светло, потому что пол зала кое-где проломился, к тому же в некоторых под самым потолком были узкие поперечные окошки. Лезть в полнейшую темноту Джейран вовсе не желала. Ведь там она продвигалась бы лишь наощупь, а дети гулей, скорее всего, видели в темноте, как дикие львята.

Девушка решила все же спуститься и посмотреть – не будет ли там хода наружу, если только для этого ей не придется слишком углубиться во мрак.

Внизу, судя по всему, она оказалась в помещении величиной с парильню городского хаммама. К тому же откуда-то пробивался свет. Но, сделав последний шаг со ступенек лестницы, Джейран оказалась по щиколотку в воде.

Могло ли тут быть водохранилище? Она сомневалась, ибо для добывания воды из хранилища обычно делают колодцы, но не лестницы. Возможно, это помещение сообщалось с поврежденным водоемом.

Джейран разулась и побрела по воде. В конце концов, уважающая себя девушка, выросшая при хаммаме, не может обойтись без мытья ног. А Джейран уже два дня была лишена этого удовольствия.