Шайтан-звезда (Часть 1)

А еще через несколько лет я одолела в поединке гречанку, которая выходила одна против троих мужчин, в шлемах и кольчугах! И владыка, который бился об заклад, победил, и спросил меня, какой я желаю награды, и я отказалась от полного шлема отборного жемчуга, который сперва поднесли к самому моему носу, а потом рассыпали у моих ног! И я с помощью того владыки нашла путь к сближению с неким магом!

Хочешь ли ты знать, что этот маг узнал для меня?

Он подтвердил, что договор состоялся, и записан золотыми чернилами, и хранится в подземном дворце, но до истечения его срока никто не вправе вмешиваться, пусть даже подмененным детям грозит гибель! И я узнала также о судьбе царевича Салах-эд-Дина, который не нашел ничего лучше, как запутаться в кознях женщин из дворца повелителя Хиры, так что ему пришлось бежать, и скрываться у бедуинов, и он вылечил от тяжкой болезни вождя некого племени, а потом он решил, что хватит с него превратностей судьбы, и забыл о договоре, и поселился в тихом городе, и открыл там хаммам! И затем уже выяснилось, что, прожив в этом городе год или два, он продал хаммам и поехал в другой город, и построил там новый хаммам, и в другом городе тоже прожил не более двух лет. И все это время он наслаждался жизнью, и поклонялся виноградной лозе, и менял молодых банщиц, зная, что его невеста похищена! И он не сделал ничего, чтобы вернуть ее!

- Но при чем тут почтенный Саид, о Захр-аль-Бустан? Где хозяева хаммамов и где уличный рассказчик историй?

- А ты спроси у этого сына греха, о Мамед, как это вышло, что дом, где снимал помещение этот самый рассказчик, одной из стен вплотную примыкал к хаммаму? И рассказчик бывал в своем жилище три или четыре дневных часа, не больше, и я по пальцам могла бы сосчитать те ночные часы, что он там провел! Спроси его еще, о почтенный Мамед, много ли поддельных бород сменил он за эти годы? И спроси его также, был ли он за эти годы трезвым хоть три дня подряд? Я отыскала его, я устроила так, чтобы посредник продал меня ему, я заплатила посреднику, чтобы он выдал меня за опытную стряпуху, я вела его нищее хозяйство - и я убедилась, что этому человеку чуждо понятие верности! Когда он подписал договор, он был изнеженным ребенком, не понимающим, что такое честь мужчины! Так вот, почтенный Мамед, он и по сей день этого не понял, клянусь Аллахом!

Я думала, что ему угрожают бедствия, что он нуждается в охране и защите! А он сделал из своей судьбы посмешище для правоверных и веселит ею медников с бакалейщиками! И единственное, от чего его нужно охранять, так это от кувшина с вином!

Но я сдержу свое слово, я знаю - это случится очень скоро, я приведу к нему дочь, я открою ее перед ним и скажу: "Гляди, о ишак и сын ишака, о козел и сын козла! Вот какой красавицы ты лишился по своей неизреченной глупости! Вот кого ты променял на кувшин с кислым вином, цветом как ослиная спина, от которого бурчит в животе днем и ночью! "

Кажется, я погорячилась. Прощай, о почтенный Мамед, да хранит тебя Аллах.

- Стой, куда ты, о Захр-аль-Бустан?

- Искать своего ребенка, о Мамед, свою девочку, свою доченьку, куда же мне еще идти? Благодарение Аллаху, теперь я знаю, что делать! Время настало, сила в моих руках умножилась, ожерелье научило меня, в какую сторону мне направить верблюда! Вы меня больше на мула не усадите, о несчастные, клянусь Аллахом! Если бы владыки Индии увидели, что Шакунта едет на скверном муле, они велели бы закидать меня навозом!

- А что ты хочешь делать, о Захр-аль-Бустан? Ради Аллаха, сядь, успокойся и расскажи мне, куда ты собираешься ехать, может быть, нам окажется по пути. Не может же, в самом деле, женщина путешествовать в одиночку.

- А с чего ты взял, что я буду путешествовать в виде женщины? Слава Аллаху, мне приходилось носить мужской наряд, да и оружие неприлично было бы носить под изаром. Я уложила в хурджины почти новую фарджию и багдадские шаровары моего благородного господина Саида!

- О Захр-аль-Бустан, а где твое оружие? Неужели ты все это время возила его с собой? Я с большим удовольствием посмотрел бы на твои куттары, клянусь Аллахом! Сиди, сиди, о Захр-аль-Бустан, я сам принесу твои вещи, а ты сиди и наслаждайся отдыхом!

- Нет, о почтенный Мамед, пора обрывать привязи и собираться в путь.

- Что же ты молчишь, о Саид? То ты часами обременяешь наш слух, а то безмолвствуешь, точно покинутая стоянка или развалины мечети! Не спеши, о Захр-аль-Бустан, погоди, о Захр-аль-Бустан! Скажи ей хоть слово, о Саид! Ты же знаешь - общение с женщинами требует долготерпения, особенно с женщинами пылкими! Ведь если кто думает, будто все женщины одинковы, то от болезни его бесноватости нет лекарства! Разве ты не хочешь оправдаться, о Саид?

- Оставь его, о Мамед, он считает, что ниже достоинства мужчины оправдываться перед женщиной, которая готовила ему подрумяненных кур и сладкий рис, хотя денег, что он давал на хозяйство, достало бы лишь на савик из ячменной муки, того качества, что продают на дорогах путникам!