Шайтан-звезда (Часть 2)

- Я не держу тебя. Я не аш-Шамардаль, чтобы хитростью удерживать тебя! Хайсагур обхватил голову руками. - Мало мне было той ущербной разумом, которая привела в Пестрый замок тех неразумных детей? Теперь там еще и подобный разумом ишаку звездозаконник!

- Спроси его, много ли у аш-Шамардаля осталось подвластных ему джиннов и маридов! - потребовал Маймун ибн Дамдам.

- Кто из маридов остался служить гнусному завистнику после твоего освобождения, о Зальзаль ибн аль-Музанзиль? - со вздохом обратился Хайсагур к мариду.

- Всего один ифрит, обессиленный его неумелыми заклинаниями. Но он успел понемногу доставить в Пестрый замок почти всех муридов аш-Шамардаля, преданных ему до безумия, которых он соблазнил райскими гуриями и виноградным вином.

- А где старейший из магов, обладатель власти над ними - Бахрам? вдруг подняв голову, спросил Хайсагур.

- Бахрама я туда не доставлял, о гуль.

- Все ясно - он уничтожит там звездозаконников Харрана, ведь Сабит ибн Хатем проиграл этот нелепый спор! И не будет человека, который своей властью помилует этого безумца Сабита ибн Хатема и его несчастных учеников! А они - люди чести, и откажутся от нажитого имущества и приобретенных знаний - ведь знания тоже имущество, и вот чего добивался мерзкий завистник - унизить и уничтожить тех, чье превосходство над ним несомненно, унизить и уничтожить то знание, которое ему недоступно! Наконец-то я понял, чего он желал, когда затеял тот спор двадцать лет назад!

Черный комок стал расти, произнося звуки "хуг, хуг", и увеличился, и вытянулся ввысь, так что вскоре оказался маридом с собачьей головой и волосами, подобными конскому хвосту.

- Прощай, о гуль! - сказал он. - Мне нет дела до звездозаконников. Я наконец достиг освобождения и не желаю больше слышать о аш-Шамардале!

Он взмыл в небо и слился с причудливыми облаками.

- Превратности времен обернулись против нас, о Хайсагур, - горестно сказал джинн. - Как это вышло, что все, кто нам с тобой дороги, оказались в этом гнусном замке?

- Воистину, это моя вина... - проворчал гуль. - Этот проклятый

звездозаконник разучился складывать и вычитать числа в пределах двадцати, но я-то мог вычислить, что день рождения Джейран, а вместе с ним и день сведения давних счетов, вот-вот наступит!

- У нас нет иного пути, кроме поисков Гураба Ятрибского.

- Они затянутся до тех времен, пока не вернутся сборщики мимозы из племени Бену Анза!

- О Хайсагур... - джинн задумался. - Тебе придется призвать на помощь Грохочущего Грома. Если кольцо было вложено в пенал Гурабом Ятрибским, если пенал был вручен далекому от магии ас-Самуди, то предполагалось, что он при помощи заклинаний управится с ифритом. Значит, это можешь сделать и ты. Ведь вы, гули, не раскисаете в воде и не слабеете в беде...

- Где-то я уже слышал эти слова, - Хайсагур горестно усмехнулся, вспомнив, что сам же похвалялся стойкостью гулей перед Джейран. - Ну что же, приказывай, о друг Аллаха. Что я должен сделать с этим кольцом?

- Я полагаю, положить его на ладонь и растирать пальцем, пока что-нибудь не произойдет...

- Должен ли я при этом быть в круге?

- Не знаю, о гуль. Наверно, так будет лучше...

Хайсагур прекрасно понимал смущение Маймуна ибн Дамдама. Что могли сделать джинн, лишенный огня, и мохнатый гуль против могучего ифрита, не владея сильными заклинаниями власти, если этот ифрит окажется не в духе? Джинн не настаивал. Он лишь предлагал. И Хайсагур знал, что Маймун ибн Дамдам предлагает ему это опасное дело лишь потому, что конским копытам не дано брать и растирать медные кольца.

Гуль положил на широкую темную ладонь медное колечко, провел по нему пальцем, чуть нажимая, и описал круг, затем второй и, наконец, третий.

До его слуха донесся отдаленный грохот, подобный тому, который предвещает грозу.

- Он спешит к нам, о Хайсагур, ради Аллаха - не бойся! Ничто не спасет тех, кто в замке, кроме твоей стойкости! - раздалось в голове у гуля.

- Кто посмел потревожить меня? - услышал он уже ушами. - Кто этот ничтожный?

- Это я, о Грохочущий Гром! - отвечал Хайсагур. - Я, горный гуль Хайсагур, позвал тебя! Если ты здесь, так появись!

И перед ним появилось такое чудище, что конь аль-Яхмум, выражая ужас, охвативший Маймуна ибн Дамдама, захрапел и попятился.

Ростом Ифрит Грохочущий Гром был, пожалуй, как башня Пестрого замка, и голова его была, как купол, и зубы - как камни, и глаза - как два костра, разведенных при помощи греческого огня. Они полыхали до того ярко, что, казалось, от них светилось и все лицо ифрита, круглое, обрамленное торчащей бородой. Он не имел ни тюрбана, ни головной повязки, ни какой-либо одежды на себе, кроме покрывавшей все тело шерсти, и каждая шерстинка была толщиной с палец Хайсагура, и тело Грохочущего Грома также испускало красновато-лиловое свечение. Он встал, прислонившись к одной скале и опершись о другую, на таком удалении от гуля и коня, что они могли охватить его взглядом, лишь слегка запрокинув головы, и наслаждался их оцепенением.

- Радуйся, о гуль! - прогрохотал ифрит.