Шакалы пустыни

Все в том же молчании шагали по еще спящей улице, Катрин замыкала шествие и вспоминала о недопитом кофе, а чуть ли не подпрыгивающая от нетерпения профессор возглавляла подчиненных и все ускоряла шаг. По-правде говоря, де Монтозан, невзирая на научную степень, не была истинным археологом. Азартная кладоискательница и упоротая феминистка-авантюристка – вот кто у нас Камилла. В целом же процессия сомнительных личностей, ряженых в бурнусы, с заткнутыми за пояс пистолетами (не держать оружие на виду предпочитал лишь начисто лишенный романтики и тщеславия «Спящий) походила на шествие театральных разбойников. Катрин представила профессора с рыжими бакенбардами, горланящую «настоящие ученые всегда идут в обход!» и фыркнула.

— Что, что здесь смешного?! – немедля обернулась чуткая научная руководительница. – В такой решающий день и абсолютно идиотские смешки?! Ради святого дерьма и собственного выхода на свободу, Катарина, соберись-ка с мыслишками! И задерни никаб, с закрытым ртом ты выглядишь поприличнее.

Доктор и научный помощник покосились на архе-зэка глубоко осуждающе. Даже Дикси, выглядывающая из кармана профессорского рюкзака, не одобряла – «тут крысы могут быть, серьезнее надо, серьезнее!»

— Да что такое? Просто нос зачесался. Все, молчу, – Катрин демонстративно зачехлила лицо.

— Вот и молчи! – все свирепела пылкая профессор. – Где эти чертовы лошади?!

— Три дома и налево, – борясь с зевотой, сообщил Вейль.

Хозяин лошадей и его помощник, с изрытым оспой, абсолютно не театральной, а истинно-бандитской физиономией, воззрились на прибывших французов с подозрением. Отсутствие толмачки, серьезной поклажи и сосредоточенные лица «археологов» вызвали неизбежные опасения. Вейль принялся объясняться с луксорцами. Жестами и уже выученными арабскими словами объяснил, что переводчица и «фрэнч-бей» ждут путников на дороге. Прохиндеи-коноводы переглядывались, но тут Катрин изрекла волшебное «Аллаху алим!» и экспедиция все-таки начала грузиться на лошадей.

Процессом заинтересовались просыпающиеся горожане, вокруг начали собираться зрители. Профессор требовала опустить стремена у седла избранной ею белой кобылки, хозяин лошадей не понимал, что глупой гяурке нужно. Катрин начала подумывать, что выезд можно было бы и на завтра отложить, а еще разумнее вообще отменить (видят боги, всем бы было спокойнее), но тут шеф взял под локоть негодующую профессоршу, увлек в сторону, и сказал несколько слов. Камилла немедленно заткнулась и поднялась в неудобное седло. Вообще-то профессор неоднократно упоминала, что занималась верховой ездой с детства, и, видимо, не врала. Остальные тоже расселись по лошадям и кавалькада двинулась мимо зрителей и детишек, продравших глаза и уже начавших вопить насчет «бакшиш».

Катрин достался смирный гнедой конек – равнодушно переставлял копыта, по сторонам не смотрел, только изредка екал брюхом. Ну и ладно, не в бой на нем скакать, да вроде бы не так и далече здесь тащиться. Специфическое арабское седло доставляло определенные неудобства, но архе-зэка уже была к этому готова. Вот доктор и «Латино» начали догадываться, что со стременами и у них «что-то не так». Кавалерийский опыт у обоих имелся мизерный – во время подготовки экспедиции удосужились несколько раз посетить школу верховой езды. Едущий первым хозяин-коновод оглядывался на гяуров со столь явным презрением, что сонный шеф пробурчал:

— Видимо, откладывать момент расставания не стоит.

С коноводами попрощались, как только кавалькада углубилась в первую загородную ложбину. Дорога вильнула к подъему, вокруг скучились безжизненные каменные россыпи, Вейль замахал рукой коноводам, указывая куда-то влево, те придержали лошадей, гадая, что еще нужно рыхловатому фрэнчу-гяуру. Шеф подъехал к луксорцам и те как-то внезапно и практически одновременно начали сползать с седел. Удивленные лошади зафыркали, попятились, Катрин пришлось послать своего гнедого вперед и перехватывать поводья обеспокоенных коней.

— Ничего-ничего, я сам управлюсь, – пропыхтел Вейль, освобождая из стремени сапог лишившегося чувств хозяина-коновода.

Катрин держала лошадей, остальные «археологи» наблюдали как начальник охраны фиксирует руки и ноги арабов пластиковыми стяжками, заклеивает рты скотчем и уволакивает несчастных в укромную расщелину.

— Надеюсь, надежно? – строго осведомилась де Монтозан.

— Я старался, – кратко заверил Вейль, взбираясь в седло.

— Еще раз напоминаю всем о соблюдении строжайшей секретности, – напомнила научная руководительница. – Мы все знаем достаточно, чтобы понимать – лишнее сказанное слово ставит под удар успех всего предприятия.

Катрин на шефа не смотрела. Судя по использованию скотча, который практически перестал липнуть, Вейль уверен, что луксорцы в любом случае промолчат.