Шах белым конём от белой королевы

– Молчу! – поднял руки Кирилл.

– То-то же... Ладно, на сегодня разборок хватит. Наконец-то я выяснила все, что хотела. Поеду помогать отцу, – сказала Василиса.

– Скажи, а я могу... ну, как-то поучаствовать? – остановил ее Кирилл. – Оплатить, скажем, похороны, прийти попрощаться с Тамарой...

– Издеваешься? Близко не приближайся к моей семье! – твердо произнесла Вася и покинула контору, громко стуча каблуками.

Теперь она знала все, но особой радости это знание ей не принесло.

«Ради такого мужчины, может, и стоит погибнуть? Хотя стоп! О чем я? Так черт знает до чего договоришься...» – вовремя остановила Василиса себя.

Глава 11

Следующую неделю Василиса фактически не смыкала глаз. Они с Антониной и родственниками почившей Тамары взяли на себе скорбные обязанности. Отец Тоси и Васи еще пребывал в глубоком шоке, хоть и начал вроде прислушиваться к их словам, что при жутком выборе – жить или умереть – львиная доля ответственности лежит на самом человеке, принимающем решение. Оставлять Николая Сергеевича наедине с собой и своими нелегкими думами дочерям было очень страшно, и сестры дежурили на его даче по очереди. Наконец Антонина не выдержала и сказала Василисе:

– Немедленно уезжай куда-нибудь!

– С чего вдруг ты меня гонишь? – обиделась та.

– А ты себя в зеркале видела? Что с тобой происходит? На тебя смотреть страшно! Ты вообще спишь?

– Нет. Но это временно, просто некогда.

– Конечно! Ищи себе отговорки! – возмутилась Тося. – Некогда ей спать, видите ли... Не слышала ничего более глупого за всю свою жизнь. С лица осунулась, одежда висит... Такое чувство, что еще немного, я и сестру потеряю. Немедленно поезжай куда-нибудь в отпуск. А за отца не беспокойся, я взяла две недели за свой счет и поживу с ним. Присмотрю, так сказать...

Василиса обрадовалась предложению сестры, так как, если честно, на самом деле чувствовала себя паршиво. Сказывались и огнестрельное ранение, и нервный стресс, и повторные допросы у следователя, и переживания за отца, и так далее... Но больше всего она хотела сбежать от господина Лаврикова Кирилла Юрьевича. Тот же ее словно преследовал – ждал у дома утром и вечером, звонил по двадцать раз на дню. Она даже перестала отвечать на его вызовы, так Кирилл Юрьевич начал звонить с разных телефонов, и ей приходилось брать трубку. Не забыл детектив и своего обещания обеспечить ей отдых.

– Не хочешь общаться со мной – просто приезжай в турфирму, о которой я тебе говорил, и выбери то, что сочтешь для себя приемлемым, – попросил ее Кирилл.

Василиса, всегда отвечавшая твердым отказом, на сей раз смягчилась и взяла визитку. Кстати, Кирилл тоже выглядел не лучшим образом, был осунувшимся и явно уставшим.

«Зря я ему не разрешила прийти на похороны, все же они с Тамарой были близки... А Тома любила его, да еще так сильно. Но... Может, Кирилл и страдает, однако я не могла ему позволить явиться из-за отца, папе и так досталось», – думала Вася.

Темно-синие глаза Кирилла стали из-за переживаний еще красивее, темнее, а взгляд еще глубже. Казалось, что их взгляд проникал прямо в ее сердце, и оно плавилось...

И вот, чтобы собрать этот размягченный кусочек воска во что-то, снова напоминающее сердце, Василиса и захотела действительно уехать куда нибудь, причем как можно дальше. Она чувствовала, что измотана и физически, и психически, но бежала не потому. Вася бежала от Кирилла, от страшного чувства всепоглощающей страсти, которое охватывало ее целиком и полностью при виде этого мужчины.

К тому же он уже сыграл роковую роль в судьбе ее семьи. И ей не хотелось стать еще одним мотыльком, сгоревшим в огне его магнетизма.

Поэтому ясным августовским днем Василиса вошла в офис туристической компании «Пелагея». Почему из всех туристических фирм Москвы была выбрана именно эта, она не смогла бы объяснить. Просто визитка оказалась у нее в кармане, и там даже была указана контактная информация одного из менеджеров. А это сразу как-то располагало, чтобы не идти безлико, неизвестно к кому.

Единственное, что напрягало Василису с самого утра, так это природный катаклизм, навалившийся на город. По-другому это явление трудно было назвать. Уже с утра столбик уличного термометра в буквальном смысле взбесился, словно решил перевыполнить план за все лето сразу. Духота стояла страшная, не наблюдалось ни одного движения листвы на деревьях – ничего... Кожа покрывалась липким потом сразу же после принятия душа, даже если вода была холодной. В такой атмосфере да еще в мегаполисе становилось опасно жить. Все газообразные продукты – отходы жизнедеятельности людей, машин и заводов – встали в воздухе удушливой стеной, облепляющей тело.