Шах и мат

– Новые лекарства прекрасно помогают, – мама улыбается Сабрине. – Я тебя подвезу.

– Круто. – Сабрина целует маму в щеку, и они обе исчезают в коридоре.

Я в одиночестве принимаюсь нарезать овощи, чтобы потом приготовить их в мультиварке, размышляя о том, что, возможно, пока меня не было, семья переросла не только потребность во мне, но и желание быть со мной.

Задаюсь вопросом, что еще отняли у меня шахматы.

Мама, Дарси и Сабрина болтают в гостиной – это их новая традиция, судя по всему: они так делают каждый день после школы.

Кто-то стучится в дверь. Я вытираю прилипший к пальцам зеленый лук и иду открывать, думая, что это миссис Абебе пришла, как обычно, попросить отогнать машину с проезда.

Но все гораздо хуже. Настолько хуже, что я выхожу на улицу и захлопываю за собой дверь. На мне только футболка – в такой мороз она, мягко говоря, не спасает, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

– Что ты здесь делаешь?

Оз неторопливо осматривает крыльцо, руки в карманах брюк от «Бёрберри», верхняя губа скривилась в подобии отвращения.

– Ты что, здесь живешь?

– Ага, – я хмурюсь. – А где живешь ты? В высотке на Манхэттене?

– Да.

Даже не знаю, чего я ожидала.

– Ладно, поздравляю. Ты здесь с какой-то целью, Оз?

– Просто зашел поздороваться. Если получится, немного поболтать, – он пожимает плечами, не отрывая глаз от сломанного батута. – Хотел проверить, вдруг ты уже готова вытащить голову из задницы.

Моргаю:

– Извини?

– Вдруг тебе надоело вести себя как капризный кусок дерьма, который думает, что он один против целого мира. Может, есть улучшения?

Я снова моргаю:

– Послушай, я знаю, что грубость – твое второе имя, но…

– Я думал, это твое второе имя.

– Извини?

Его зеленые глаза темнеют.

– Тебе за последнюю неделю случайно не приходило в голову, что решение превратиться в страуса из-за самого большого скандала, который ФИДЕ видела за последние тридцать лет, может негативно сказаться еще на ком-то, кроме тебя?

– Я не имею никакого отношения к произошедшему. Кох смухлевал – обращайся к нему, – каждое мое слово вырывается морозным облачком. – Я завязала с шахматами.

– Ну да, как же. Плак-плак, твой парень платил тебе зарплату, ничего не попросил взамен и не сказал об этом. Это стоит того, чтобы выплакать чертову реку размером с Нил.

Я напрягаюсь:

– Ты понятия не имеешь, что…

– И мне наплевать. Хочешь злиться на Сойера, потому что он что-то скрыл от тебя? Вперед. Выброси его приставку из окна, мне насрать. – Оз подходит ближе. – Я здесь для того, чтобы поговорить о Дефне и о том, что она сделала для тебя, чтобы ты потом разрушила ее жизнь.

– Я ничего не разрушала… – обхватываю себя руками. По ним бегают стайки мурашек. – Это не так.

– Она твой тренер и менеджер. Именно поэтому ФИДЕ беспрерывно атакует ее, пытаясь заставить подтвердить твое участие.

– Что ж, мне жаль, но с шахматами покончено, как и со всем, что с ними связано. Пусть скажет им, что я не приеду.

– О, ну да, конечно. Так она им и скажет. «Простите, ребятки, Мэл поругалась со своим парнем, так что не сможет приехать». Это ведь никак не повлияет на ее репутацию в шахматном сообществе. Любой может заявить игрока, который потом исчезнет с лица земли. Она из кожи вон лезла, чтобы ты попала на все эти турниры. И чем ты ей отплатила?

– Подожди… что? Такого не было. Я участвовала только в открытых турнирах.

Оз усмехается.

– «Открытый» не значит, что туда может попасть любой. Все равно есть процедура отбора, необходимо доказывать свою квалификацию, которой у тебя, на секундочку, не было. Дефне пришлось постараться, чтобы тебя допустили на соревнования в Филадельфии и Нашвилле. Она оплатила твою поездку и позволила тебе оставить себе весь выигрыш. И сейчас ФИДЕ думает отнять у «Цугцванга» лицензию, потому что лучший игрок Дефне отказывается участвовать в чемпионате мира, – он прожигает меня испепеляющим взглядом. – Напомни, пожалуйста, почему?

Внутри меня закипает гнев.

– Дефне мне лгала.

– Ну да, – Оз закатывает глаза. – И как именно?

– Она не сказала, что Нолан дал ей деньги.

– Это при условии, что ты у нее спросила. Какой отвратительный поступок.

– Я не спрашивала, но…

– Конечно, ты не спрашивала. Тебе сказали, что деньги пожертвовал некий меценат, и у тебя не возникло никаких вопросов, но теперь ты считаешь, что имеешь моральное право подставить Дефне.

Я бросаю на него взгляд, полный ненависти.

– Оз, что ты вообще здесь забыл? Откуда знаешь все эти подробности? Зачем Дефне тебе об этом рассказывать?

Он смотрит на меня, как на жирафа, до которого все слишком долго доходит. И похоже, так и есть.

– Подожди. Вы с Дефне что…

Оз пропускает мой вопрос мимо ушей: