Шах королеве. Пастушка королевского двора

На следующий день Людовик явился к Луизе, и первыми его словами были:

– Ты дала мне хороший урок, моя обожаемая! А чтобы мне не забыть его, я велел положить твои грациозные стихи на музыку. Слушай! – и, взяв лютню, он пропел стихи Луизы.

В этот день король вообще был необычайно нежен и тих. Но пробыл он у Луизы недолго. Как он сообщил, ему необходимо было отправиться сегодня в Париж по важному делу. Но он выразил при этом уверенность, что они очень скоро свидятся опять.

XXIII

В пятницу Луиза с утра очень нервничала и грустила. И вдруг ей подали письмо, в котором маркиза де Сен-Реми извещала, что она прибыла в Париж и желает видеть свою дочь, поэтому пусть Луиза сейчас же приезжает в высланном за ней экипаже.

То-то была радость для Луизы! Сразу слетела с нее грусть, мигом обсохли слезы. Поспешно переодевшись, она села в карету и помчалась по направлению к Парижу.

Луиза была так поглощена радостью предстоявшего свидания, что совершенно не обратила внимания на некоторые странности своего путешествия. Повсюду были выставлены подставы, все делалось, чтобы ускорить проезд. Как могла маркиза де Сен-Реми, стеснённая в средствах, обеспечить дочери так дорого стоившую роскошь?

Однако Луиза даже не задумывалась над этим. Она увидит мать, свою милую, обожаемую мать! Только это и наполняло ее душу.

Но вот показались предместья Парижа, вот карета покатилась по улицам города. Кое-где уже зажигались огни, повсюду виднелись большие толпы народа, вышедшего подышать вечерней прохладой.

Луиза ни на что не смотрела, ни о чем, кроме своего свидания с матерью, не думала. Ах, ведь скоро уже, скоро!

Наконец карета, покрутившись по улицам, остановилась перед большим и нарядным домом.

«Как, неужели здесь? – с недоумением подумала девушка. – Да у кого же могла остановиться мама? Или у нас в Париже имеются богатые родственники, о существовании которых я даже не знала?»

Но ей некогда было отдаться своему недоумению, ливрейный лакей почтительно распахнул дверку кареты и помог девушке выйти. Величественный швейцар распахнул входную дверь, и наверху роскошной мраморной лестницы Луиза увидела мать. Взвизгнув от радости, она стрелой взбежала по лестнице и чрез секунду смеясь и плача повисла на шее у матери.

Маркиза ласково обняла дочь и повела ее в комнаты. Там, усадив девушку на стул, она долгим, любовным взглядом окинула ее свежую, стройную фигуру.

– Так ты не забыла меня, все еще любишь хоть немножечко? – произнесла Луиза после первых ласк.

– Разве мать может забыть дочь? – ответила маркиза. – Но вот ты, милая Луиза, по-видимому, и разлюбила свою мать, и забыла о ее существовании!

– О мама! – с нежным укором воскликнула девушка.

– Да, да, милая Луиза, – серьезно и настойчиво повторила мать, – к сожалению, дурные слухи, о которых я тебе писала и которым вначале не верила, оказались совершенно справедливыми. Могла ли я ожидать это от тебя! Так, значит, всемилостивейший король действительно обратил на тебя свое внимание?

– Но, мама, выслушай же меня! – волнуясь и чуть не плача, перебила ее Луиза. – Клянусь тебе, ведь между нами ничего нет!

– Ничего нет! – с негодованием повторила Сен-Реми. – Да ведь именно об этом-то я и говорю! Именно это-то и заставило меня приехать сюда! Ничего нет! И она говорит это так, как будто это – невесть какая заслуга!

– Мама, я ничего не понимаю! – со страхом произнесла Луиза.

– Этому я верю! – отрезала маркиза. – Все-таки я верю в твое доброе сердце и готова допустить, что ты наделала ошибок лишь по наивности.

– Но, мама! Каких ошибок?

– И ты еще спрашиваешь! Да что ты и в самом деле вчера родилась? Неужели даже все это время, проведенное при дворе, ровно ничему не научило тебя? Скажи мне, пожалуйста, король был так милостив, что обратил на тебя внимание?

– Да-а…

– Он сказал, что любит тебя?

– Да, но…

– Он добивался полной взаимности с твоей стороны? Да? Ну а ты?

– Но я конечно… Честь имени… наша семья… Разве ты пережила бы? Мне было очень трудно бороться… Я сама глубоко полюбила Людовика…

Тут Луиза окончательно запуталась: она чувствовала, что все выходит вовсе не так, как, по ее мнению, было нужно. Вот она защищается, а как будто выходит так, что ее защита – обвинение…