Шах королеве. Пастушка королевского двора

– Еще десять минут, и вы увидите, что такое курица Тимолеона Бланжи! – внушительно произнес хозяин. – Жан, – обратился он к слуге, – поворачивай медленно вертел, а я тем временем спущусь за вином. О, я угощу вас таким дивным напитком, которого вы тоже долго не забудете! – прибавил он по адресу Жака, скрываясь за дверью.

Через минуту он вернулся с парой бутылок в каждой руке. Когда они были торжественно поставлены перед Жаком, последний почувствовал, что его аппетит еще более разрастается, становясь просто зверским: ведь эти бутылки были в той благородной пыли и плесени, которая свидетельствовала о древности происхождения благородного напитка!

Жак положительно считал секунды, отделявшие его от такой многообещающей трапезы. И вдруг в тот момент, когда голодный Марон уже считал себя на пороге блаженства, показалось облачко пыли, в котором отчетливо вырисовалась фигура конного Филиберта Клери!

Нечто похожее на отчаяние овладело душой Жака. Как, неужели же бросить все, не отведать этой ароматной курицы, не выпить глотка этого старого вина и броситься вдогонку за пажом? В Жаке Мароне поднялась сильная душевная борьба. Может быть, ему все-таки поесть и выпить и потом уже постараться догнать Филиберта?

Но в тот момент, когда борьба между долгом и чувством дошла до апогея, Жак увидел, что Клери задерживает лошадь и в нерешительности озирается по сторонам. Через несколько секунд он снова дал лошади поводья и решительно свернул в сторону харчевни. Увидев это, Жак Марон бросился к хозяину и торопливо сказал:

– Патрон, хотите оказать мне крупную услугу и заработать целый золотой в придачу к общему счету?

– С удовольствием то и другое! Что для этого надо сделать?

– Сейчас сюда подъедет молодой дворянин. Если он потребует вина и еды, скажите ему что у вас вышли все запасы, что эта курица и эти четыре бутылки – последнее, что есть в доме, и уже заказано мной, и что ваш работник отправился за провизией, но, когда будет, неизвестно.

– Для чего вам это?

– Этот дворянин нужен мне для моих торговых дел. Он горд и держится недоступно, но теперь я предложу ему разделить со мной трапезу, и это даст мне возможность подъехать к нему!

– О, в таком случае готов услужить вам! Но вот он уже подъезжает… Жан, поди прими лошадь!

Филиберт Клери соскочил у дверей харчевни на землю, кинул слуге поводья и вошел в комнату. Гордо оглянувшись по сторонам и небрежным движением головы ответив на почтительные поклоны хозяина и Жака, юноша повелительно крикнул:

– Хозяин, вина мне, да самого лучшего! О, да у вас тут жарится превкусная птичка! Ну, так подадите мне ее!

– Увы, сударь, – ответил Тимолеон Бланжи, – я ничем не могу служить вам! У меня вышли все запасы, а то, что вы здесь видите, заказал для себя вот этот проезжий, и вам придется подождать, пока вернется работник, посланный мной за вином и провизией!

– А когда он вернется? – спросил паж.

– Я думаю, что через час или два…

– Тысяча чертей и одна ведьма вам в зубы! – с яростью крикнул паж. – Да неужели вы воображаете, что я буду сидеть целые часы в такой мерзкой норе, ожидая ту дрянь, которой вам благоугодно будет накормить и напоить меня?

– Тогда вам придется продолжать свой путь. Часах в полутора езды отсюда имеется…

– Но я хочу есть и пить! – крикнул Филиберт, хлопая кулаком по столу.

Тут к нему почтительно приблизился Жак Марон и произнес:

– Ваша честь! Я – только скромный торговец, тогда как вы – благородный господин, одаренный знатностью, красотой и храбростью. Но дорога порой равняет самых неравных людей, и это дает мне смелость обратиться к вам с униженной просьбой: не осчастливите ли вы меня, оказав мне честь, разделить со мной мой скромный обед?

Филиберт вспыхнул от удовольствия и благосклонно взглянул на «купца».

– Кто – вы, добрый человек? – спросить он.

– Я – Жюль Куртиль, купец из Невера, к услугам вашей чести.

– А, так, так… из Невера! Славный городок! Ну так вот что, мсье Жюль, я – человек не гордый и охотно оказываю услуги лицам низшего класса, а потому… Хозяин, еще прибор! – и Филиберт Клери уселся против Жака.

Тимолеон Бланки снял курицу с вертела, разрезал, положил дымящиеся куски на деревянное блюдо и подал на стол гостям. Затем он откупорил вино, разлил его по стаканам и сам остановился невдалеке, ожидая, что скажут гости по поводу поданного им кушанья и вина.

Филиберт Клери вооружился ножом, нацепил на его острие один из самых жирных и сочных кусков и, ловко управляясь пальцами,[40] отодрал и отправил в рот кусок белого мяса.

– О-о-о! – произнес он, прожевывая сочную, ароматную курятину.

Жак предупредительно пододвинул ему стакан вина. Филиберт отпил большой глоток, удивленно мотнул головой и за один присест опорожнил стакан.

– А-а-а! – с восхищением промычал он и потянулся за следующим куском курицы.

В течение некоторого времени в комнате только и слышалось, что сопение и жадное чавканье пажа, периодически сменяемое прихлебыванием. Наконец Филиберт в изнеможении откинулся к стене, тяжело перевел дух и дрожащей рукой вытер пот на своем сильно покрасневшем лице.