Шахматист

Я посмотрел на Макса. Если бы вы знали, как мне было стыдно. На него опять накричал начальник. Снова он отхватил все шишки за меня. Хотя я и обидел его. За Макса вступился Сергеич, а потом и Лера. Начальник перестал злиться. Расклад ему стал понятен. Ребята вышли и оставили меня одного в кабинете. Я попытался пойти за Максом, но не успел его догнать. По лицу Сергеича было видно, что он не хочет разговаривать со мной. Поэтому я просто взял ключи и, сев в машину, поехал домой. В надежде, что завтра Макс всё-таки позвонит. Завтра суббота, а значит, на работе мы не увидимся, но, может быть, он захочет отдохнуть вместе со мной, его лучшим другом?

Глава 7. Выходной

Я проснулся рано утром. Несмотря на то, что была суббота, я знал, что Макс выйдет из дома примерно в восемь. Добравшись до его квартиры, я позвонил в домофон, но мне никто не ответил. Я позвонил во второй раз, в третий, четвёртый…. Лишь на седьмом звонке я понял, что дома никого. Ну, либо Макс просто не хотел открывать дверь. Я стал звонить ему на мобильный, но, конечно, трубку он не взял. Тогда я решил позвонить на работу.

— Ну же, возьмите трубку хоть кто-нибудь! — говорил я вслух, как будто бы меня могли слышать на том конце.

И телефон и правда взяли.

— Алло? — проговорил знакомый до боли и уже родной голос.

— Макс! — закричал я как ребенок, который увидел маму после её долгого отсутствия, — Не бросай трубку, прошу!

— Я вас слушаю, товарищ Пассковский, — холодно ответил он.

— Ты дежурил? — расспрашивал я.

— Да. А что?

— Я сейчас приеду. Давай поговорим?

— Ладно, — ответил он и сбросил трубку.

Я не успел даже сориентироваться, но меня радовало, что всё ещё не так плохо. За пару минут примчавшись в участок, я настолько стремительно пролетел мимо охранника, что даже забыл поздороваться, чем очень ошарашил его. Стук в дверь слился со стуком моего сердца, и я судорожно стал перебирать варианты извинений, того, что нужно сказать в своё оправдание, хотя его не было. Открывшаяся дверь явила мне такую картину: измотанная Лера спала на столе, сжимая в руке злосчастный лист бумаги с шахматными ходами; весь пол комнаты был усыпан ими; Сергеич спал на подоконнике в окружении книг с однообразными названиями «Шахматы и их основы», «Партии и хитрые ходы шахматистов», «Шахматная доска — поле битвы разума». Лишь Макс сидел в кресле и смотрел на пробковую доску, усыпанную вариантами исхода событий. Я кашлянул, боясь разбудить кого-то, и Макс, взяв сумку с курткой вышел со мной.

— Ну что, кофе? — сказал мой друг, даже не взглянув на меня.

— Да…

Мне было почему-то стыдно поднять взгляд, и я чувствовал себя провинившимся котёнком, которого отчитывала хозяйка.

Мы уселись в столовой, и, взяв по кофе, мой друг намекнул, что готов слушать.

— В общем… я был неправ. Вы делаете предостаточно. Наверное, нервы и… эгоизм не позволили мне сказать чего-нибудь стоящее в ваш адрес, — царапая кружку, произнёс я.

— Например? — спросил друг, прожигая меня глазами.

— Благодарность, — ответил я.

Он ухмыльнулся, и несвойственная ему серьёзность сошла с лица, сменившись тёплой улыбкой. Улыбкой моего друга. Он засмеялся и радушно стукнул меня по плечу.

— Не злишься больше? — ещё напряженно проговорил я.

— Дурак вы, Михаил Алексеевич. Столько всего мы с вами прошли, и вы серьёзно думали, что я буду злиться так долго?

— Ну, ты обычно не кричал так, да и не подошёл ко мне тогда, — приободрился я.

— Надо же было тебе понять, что мы не просто твоя прислуга, а имеем хоть какую-то ценность. Мы все порой срываемся. Я понимаю, — ехидно улыбнулся Макс.

Я наконец выдохнул и приобнял Брюллова.

— Поехали со мной к Лене. Она уже ждёт. Я сказал, что мы приедем к 11. Ты, кстати, перед Лерой и Сергеичем извинись.

— Уже ждет? — не понял я.

— Ой, я ещё вчера хотел тебе сказать, да знал, что ты сам подойдешь завтра. Так что Лена в курсе.

Я просиял и пошёл в кабинет.

— Что это с Михаилом Алексеевичем? Объятиями вас встретил, на него не похоже, — удивилась повариха тётя Света.

— Да, видимо, настрой хороший, тёть Свет, — ответил Макс.

Она с изумлением на лице направилась дальше готовить, а мой друг пошёл за мной следом.

К этому моменту я уже извинился перед коллегами и добродушно обнимал Леру. Та смеялась, когда я от радости раскрутил её на руках. Сергеич даже обнял меня. Редкость невероятная. Кажись, я и взаправду перепугался, что останусь один. Проснулась во мне совесть.