Шаляпин

Так родился новый сценический образ в растущем и крепнущем репертуаре Шаляпина. И опять — роль, до того никем не сделанная, роль, как бы рожденная именно для этого артиста. И странно, кажется почти нереальным: всего год с небольшим прослужил Федор в московском театре, а виднейший критик уже говорит о его таланте как о чем-то само собой разумеющемся.

25 июня 1897 года проживавший в Петербурге известный художественный критик Владимир Васильевич Стасов писал своему брату Дмитрию:

«Вчера я получил письмо от

Кругликова,который говорит, что на Мамонтовском театре хотят ставить „Хованщину“ и „Садко“, невзирая ни на какие траты. Исполнители главные: Цветкова(говорят, превосходная!) и Шаляпин

(оригинальный талант), а в декорациях и костюмах участвуют Васнецов, Серов, Поленов, Коровин и др. — а меня просят давать указания. Конечно, я тотчас отвечал, что радехонек».

Тогда Стасов еще не знал, что представляет собою Мамонтовский театр и не был знаком с Шаляпиным, да к тому же сам еще ни разу его не слышал. Но интерес критика к московскому начинанию возник у него сразу, как только он узнал, что театр хочет уделить внимание творчеству «кучкистов», которое было ему близко и дорого.

Действительно, театр готовился к постановке «Садко» Римского-Корсакова.

История этого произведения характерна для атмосферы, в которой творили русские композиторы той поры. Завершив создание оперы, сюжет которой посвящен прославлению красоты и мощи русского национального характера и основан на былинах о новгородском гусляре Садко, Римский-Корсаков осенью 1896 года представил новое сочинение на рассмотрение в дирекцию столичной казенной оперы. Состоялось прослушивание в Мариинском театре. И опера была… отклонена. Композитор так описывал свой разговор с директором императорских театров И. А. Всеволожским:

«Он говорил, что утверждение репертуара на будущий год зависит не от него, а, как всегда, от государя, который лично его просматривает, что постановка „Садко“ дорога и затруднительна, что есть другие произведения, которые дирекция обязана поставить по желанию членов царской фамилии; при всем том он не отказывался окончательно от постановки „Садко“, но мне было ясно, что это неправда, и я решил оставить дирекцию в покое и никогда более ее не тревожить предложением своих опер».

Между тем вопрос о постановке «Садко» на казенной сцене столицы не был еще снят с повестки дня, так как Направник и режиссеры Кондратьев и Палечек высказались за принятие оперы Римского-Корсакова. В репертуарном плане, представленном Николаю II, опера «Садко» значилась. Когда Всеволожский докладывал царю в подробностях намеченный репертуар, Николай II заявил: «Нечего ставить „Садко“. Пусть вместо этой оперы дирекция подыщет что-нибудь повеселее». Этим была поставлена точка не только на «Садко», но и на творческих взаимоотношениях с Римским-Корсаковым на несколько лет.

Так после конфликта с «Ночью перед рождеством» и отклонения «Садко» завершилось не слишком счастливое содружество замечательного композитора с императорскими театрами.

С. Н. Кругликов знал о разрыве Римского-Корсакова с Мариинской сценой, рассказал Мамонтову про «Садко» и что его можно получить для постановки в Московской Частной опере, если проявить деловую активность. Мамонтов отправился в Петербург, и композитор сразу дал согласие на передачу оперы московскому коллективу.